Детский остров

Вольфганг с головой ушел в торт, а в это время Ко увидела, как по потолку ползет женщина-врач в белом халате, почти невидимая снизу, тем более что никому не приходило в голову поглядеть на потолок. Когда она оказалась над головой Артура, она точно кинула в его бокал три таблетки. Вино в бокале вспенилось.

Жених взял бокал в лапу и выпил его за здоровье актрисы Клавы, на щеках которой еще оставались следы меда, которые она не смела смыть.

– Я решила подстраховаться, – прожужжала муха, переползая по потолку к Ко. – Твоя честь будет спасена.

Выпив бокал до дна и поморщившись (возможно, таблетки были горькими), жених поглядел на Ко.

– Прошу тебя, не визжи сегодня, – ласково попросил он. Глаза его были мутными. – Я так мечтаю овладеть тобою.

– Не удастся, мерзавец, – послышался грудной голос. – Ты обещал, что женишься на мне, еще в прошлом году.

Ко удивленно обернулась и увидела полную статную девушку в скромном платье официантки.

Женщина взяла опустошенный бокал Артура и за его спиной наполнила его снова, а затем, не ставя на стол, высыпала в него какой-то порошок.

– Ты у меня проспишь всю брачную ночь, – злобно прошептала официантка.

Ко сделала вид, что не слышала и не видела ничего подозрительного. Зато, когда во время десерта жених заплетающимся языком сообщил ей, что он, пожалуй, немного перебрал, она сама предложила отправиться в опочивальню.

– По-шли, – согласился жених.

Он попытался поцеловать молодую жену, но промахнулся и поцеловал плечо князя Вольфганга.

– Действуй, – удовлетворенно сообщил князь, – можешь спать спокойно. Тебе нужна помощь?

– Если что, – ответила Ко, – я вам повизжу.

Князь весело засмеялся и принялся доедать торт.

Ко помогла жениху подняться из-за стола.

Сопровождаемые фривольными шутками и пьяными возгласами, молодые покинули зал.

Когда они проходили мимо официантки, та пронзила Ко ненавидящим взглядом.

– Не бойтесь, – сообщила Ко ревнивице, – они уже засыпают.

– Кто, простите, имеет возможность заснуть? – спросил Артур дю Гросси. – Я сейчас быстренько тебя обесчещу – и баиньки, хорошо?

Они вышли в коридор. Один из слуг шел впереди, показывая дорогу к брачному покою. Он открыл дверь и помог Ко довести жениха до постели.

– Вы можете идти, – отважно заявила Ко, когда Артур добрался до ложа.

И была права. Как только дверь за слугой закрылась, молодой муж во весь рост рухнул на кровать и захрапел так страшно, что Ко пришлось, помывшись, перетащить его в ванную и там запереть. После этого она спокойно легла спать.

Правда, чем черт не шутит – она приставила к двери в ванную тяжелое кресло и не стала на ночь раздеваться…

Но никто ее до утра не побеспокоил.

* * *

Артур дю Гросси продолжал спать и утром, когда Ко вышла к завтраку, за которым была любезна, мила и ничем не показывала, что смущена или расстроена ночными приключениями. Спал он и днем, когда корабль «Сан-Суси» опустился на Марс, где, по уверению князя Вольфганга, Вероника должна была встретиться со своим отцом.

Так что очередную воспитательную беседу с молодой женой провел сам князь Вольфганг. Он ел варенье и напомнил Ко старинную иллюстрацию к классической книжке про Малыша и Карлсона, который живет на крыше и ест варенье. Тот выцыганивал у своего друга банки с вареньем и опустошал их дюжинами.

– Варенье, – сообщил дю Вольф, – обязано быть домашним. Ты должен ощущать, как каждую ягодку в нем держали пальцы женщины – прекрасные, сладкие пальцы, измазанные соком. Каждую ягодку они ласкали, прежде чем бросить в сахарный кипяток. Кстати, стоит сказать мне спасибо за то, что я спас тебя ночью.

– Спасибо, – коротко ответила Ко, не вдаваясь в детали.

– Что-то он давно спит, – проницательно заметил Вольфганг. – Может, ты тоже чего-то добавила?

Ко пожала плечами.

Рабочий кабинет Вольфганга был сделан в виде старинного подвала с полками по обеим сторонам. На полках стояли банки, бутылки, мешки и коробки с вареньем, сиропами, орешками, конфетами и иными продуктами, совершенно необходимыми для нормального функционирования княжества.

Сам Вольфганг зачерпывал варенье столовой ложкой, отправляя в рот, сложив губы бантиком. Он был совершенно сказочным, добродушным, милейшим персонажем, если бы не был при этом жестоким убийцей.

– Даже не знаю, – сказал он, облизывая ложку, – как тебя теперь называть. Вероникой дю Куврие или мадам дю Гросси?

– Для моего папы это играет роль?

– Может быть, может быть… ты его не помнишь?

– Вряд ли. Как вы знаете, мне было чуть больше двух лет, когда меня нашли в помойном ящике в Нью-Йорке. Я плакала и пыталась выбраться из него.