Детский сад для чайлдфри

— А вы не боитесь за свою репутацию? В банке увидят, кому вы заплатили деньги. Пойдут слухи…

— Не стоит беспокоиться о моей репутации, гелла Бейрри. Назовите сумму, я выпишу вам чек и уйду из вашего дома вместе с моим ребенком.

— Вы совершенно зря надеетесь, что эти дети способны на что-то большее, — скривилась «мамка», но сумму все таки назвала. Выдала мне перьевую ручку и велела дочери привести девочку.

— Это уже не ваша забота, — улыбнулась я и протянула подписанный чек.

Через минуту в гостиную вышла Солька. Чистая, причесанная и одетая в темное платье горничной. Увидев меня, она засияла:

— Лесса Феклалия! — кинулась ко мне, обняла за коленки и, подняв абсолютно счастливую мордашку вверх, сообщила, — А я теперь здесь живу! Смотрите, какое у меня платье! А еще у меня есть своя кровать! И гелла Бейрри сказала, что она меня не выгонит, если я буду хорошо работать!

Было больно, и неприятно. От того, что гелла Бейрри права. Для Сольки жизнь в «заведении» казалась сказкой. Но теперь я могу все изменить. Больше ни один ребенок в городе, оказавшись на улице, не будет считать такую жизнь удачей.

Я вздохнула, присела на корточки и обняла Сольку. Впервые за много лет я обнимала ребенка. И не чувствовала к нему ненависти или даже неприязни. И маленькие ручонки, обвившие мою шею, не казались удавкой. Напротив, растрогали почти до слез… Я вспомнила, как она спала на диване в библиотеки, и сердце сжалось от незнакомого чувства.

— Солька, — выдохнула я, — поехали домой… я так соскучилась по тебе…

Глава 14

Когда мы вернулась в приют, все уже закончилось. Дети были отмыты, накормлены и уложены в постели. Воспитатели остались в спальнях, я велела не оставлять детей без присмотра ни на секунду. Особенно в первое время.

Все остальные тихо, стараясь не шуметь убирались в ванных комнатах и в столовой. Одного взгляда на грязные лужи по всем коридорам, на клочки волос, лежащие где-попало и измученных, мокрых с ног до головы добровольных помощниц было достаточно, чтобы понять, прием детей в приют прошел совсем не гладко.

Так и оказалось. Лана увела Сольку в столовую, а остальные шепотом, то и дело прыская от смеха, рассказывали, как они отлавливали нежелающих мыться и стричься детей по всему приюту. Хорошо, что Лима догадалась запереть дверь, а то пришлось бы искать ребятишек в саду.

Потом приспособились. Стригли каждого ребенка в шесть рук. Двое держали, а один щелкал ножницами, отстригая вшивые лохмы. Мыли точно так же. «Несчастные жертвы» моего произвола при этом визжали, брыкались и кусались. Хорошо, что женщин было много, и они справились.

— Лесса Феклалия, — юная учительница всхлипывала и шмыгала носом, — я хочу уволиться. Это не дети, это какие-то кошмарные создания. Они совершенно не слушаются, не хотят учиться, и я не представляю, как остаться с этими дикарями одни на один. Да они же меня растерзают! Вам нужны не учителя и воспитатели, а тюремные жандармы…

Я вздохнула. Как-то не рассчитывала, что сотрудники начнут увольняться так быстро. А я не могу никого уволить, мне нужны люди. И, вообще, я уже стала думать, что нужно нанять кого-нибудь из этих женщин на первое время, чтобы они помогали с детьми. Хотя бы так же, как сегодня держать во время мытья. Мыться по моему плану, дети должны были раз в три дня и по мере загрязнения, чтобы как можно быстрее привыкнуть к чистоте. И чувствую, в первое время «мера загрязнения» будет каждый день.

Как же ее там зовут, эту учительницу. Я напрягла память, вспоминая…

— Гелла Делина, — растянула губы, изображая любезную улыбку, — пойдемте в столовую, поговорим. Вы обедали? — Учительница помотала головой. — Я тоже.

— Вы будете есть в приютской столовой?! — удивленно воскликнула гелла Делина.

Я пожала плечами. Честно говоря, я не собиралась. Я, вообще, думала, соберу детей, найму воспитателей и забуду про весь этот детский сад, как про страшный сон. А они пусть тут растут и воспитываются под присмотром наставников.

Но все так закрутилось. Я столько труда вложила, чтобы открыть этот приют. И теперь не смогу все бросить. А еще есть Солька… Я вспоминала, как она обнимала меня, прижимаясь изо всех сил. И как она была счастлива от того, что попала в руки мамки. И как мне хотелось сделать все возможное и невозможное, чтобы этого никогда не случилось.

В столовой уже было чисто. Солька сидела за столом и ела, что-то рассказывая Лиме, которая с улыбкой смотрела на девочку. Укол ревности оказался для меня неожиданностью. Мне вдруг захотелось прогнать Лиму, самой сесть рядом с девочкой и слушать ее болтовню, и смотреть, как она ест… Это что за выкрутасы подсознания? Или снова память тела?!

Я тряхнула головой, прогоняя странные мысли, и кивнула на учительский стол. Одна из дочерей Лимы тотчас поставила перед нами большие тарелки с ароматными щами, от запаха которых у меня потекли слюнки. Я первая взялась за ложку. Утро сегодня выдалось бурное и я проголодалась.