Детское время или "маленькая" проблема (СИ)

Эдвард поднял на начальника уничтожающий взгляд, но заставил себя прекратить расчёсывать воспалённую кожу. Рой, убедившись, что он перестал раздирать волдыри, облегчённо выдохнул и, найдя наконец что искал, с лёгким щелчком закрыл аптечку. Спиртовой раствор бриллиантового зелёного он хранил у себя просто так, по привычке и, скорее, для порой заходивших к нему племянников. Дети эти были непоседливые, и их игры часто заканчивались сдёртыми коленками и другими мелкими «ранениями», которые приходилось обрабатывать. На йод они реагировали очень уж бурно, поэтому зелёнка была единственным вариантом.

Но чего уж офицер точно не думал, так что придётся применить это чудо отечественной медицины для Эдварда Элрика.

Смазав ватную палочку раствором, мужчина с толикой веселья посмотрел на надувшегося подопечного и приказал — потому что просьбы с этим мальчишкой не работали — снять футболку и шорты. Нехотя ребёнок подчинился.

— Как ты вообще умудрился заразиться? В твоей медкарте написано, что в детстве уже переболел этой напастью.

Быстро и ловко смазывая каждый выступивший на детской коже волдырь спросил Мустанг, искренне недоумевая. Мальчик лишь пожал плечами. Ответа у него не было, да и, если честно, он был в шоке не меньше полковника. Могло ли так случиться, что вместе с возрастом его тело потеряло весь наработанный за семнадцать лет иммунитет? Это казалось верхом фантастики, но после всего что с ним приключилось вряд ли было таким уж невероятным. Хотя на душе осталась большая обида: Эдвард очень хорошо помнил, как в детстве слёг с ветрянкой, и повторения не хотел. Вот только его мнения никто не спрашивал.

Когда со смазыванием волдырей было покончено, мальчик ещё полминуты просидел полуголым прежде чем раствор подсох и мужчина разрешил одеться. Удивительно, но на лице этой напасти практически не было, хотя пара тройка волдырей обнаружилась на голове, в волосах. Крайне неприятное чувство, а уж учитывая, что полковник и их смазал зелёнкой, Эду было больно смотреться в зеркало: на золотистой шевелюре яркий зелёный был очень хорошо заметен. В детстве соседские ребята дразнили его лягушонком пока зелёнка полностью не стёрлась с его кожи — так себе удовольствие, но Эдвард был вынужден признать, что выглядел и правда смешно.

— На, померяй температуру. И без фокусов! — Рой протянул ему уже ставший ненавистным за эти четыре дня градусник. — Сейчас принесу попить.

Когда мужчина скрылся за дверью его комнаты, Эдвард позволил лицу принять более жалкое выражение. Он ненавидел болеть, просто ненавидел! В отличие от младшего брата, который любую температуру переносил очень легко и мог разве что мигрень ощутить, Эдвард оказывался неспособен даже дойти до туалета и обратно не увидев перед глазами круги и не почувствовав слабость во всём теле. Только лежать и сидеть хорошо получалось, хотя последнее тоже длилось от силы полчаса.

Опомнившись, мальчик сунул термометр под подмышку и уткнулся лбом в стену. Прохлада несколько прояснила ум, но состояние общей вялости никуда не делось. Хотя он был готов поклясться, что выше тридцати восьми и пяти температуры у него сейчас точно не было. Вообще, по сравнению с тем же прошлым днём — когда его действительно лихорадило — чувствовал он себя вполне сносно. Даже осилил целую тарелку каши.

— Ну как? — Рой плечом открыл дверь и слегка приподнял правую руку, в которой дымилась кружка с очередным морсом. — Держи. До дна, проверю.

Мальчик скривился на наказ, но молча взял кружку, предварительно отдав опекуну запищавший градусник. Смородиновый морс немного раздражал рецепторы и уже «стоял» внутри, но спорить с Мустангом было бесполезно. Эдвард облизнул губы, сделал быстрый вдох-выдох и, зажмурившись, поднёс чашку к губам. Вопреки пару питьё было негорячим и можно было спокойно выпить его залпом, что Эд и решил сделать. На дне кружки осталось кислое варенье.

— Давай-давай, не морщись. Тридцать семь и три. — Рой отложил градусник на тумбочку, не потрудившись вернуть в чехол. Зачем, когда через полчаса снова придётся ставить?

— Если так это любишь, сам пей.

— Это ты здесь больной.

Мальчишка раздражённо фыркнул и скривился. Мустанг нахально пользовался тем что во время своей слабости он (Эд) не мог сильно протестовать и огрызаться. Это жутко раздражало, и ребёнок старательно делал мысленные заметки «отыграться», когда болезнь отступит. Он не привык к заботе со стороны этого человека и уж тем более не привык вести с ним мирный диалог, без колкостей, подтекстов и оскорблений. Наверное, это было неправильно, учитывая, что теперь ему снова пять лет, но позволять Мустангу взять над собой шефство он просто не мог. Подросток, ещё живший внутри, скалился всякий раз, когда мужчина пытался ему указывать.

«Не нужен мне ещё один папаша!» — Эдвард опустил ложку в кружку, раздражённо собрал со дна варенье и, одарив полковника злым взглядом, таки проглотил её содержимое. Кисло!

— Ну вот, а пытался делать вид, что не можешь, — по-доброму улыбнулся Рой, забирая у Элрика чашку. — В комнате надо проветрить, иди ко мне или на кухню.