Детство Лермонтова

Бабушка с внуком устроились в комнате Натальи Петровны, обставленной просто, но удобно. Под предлогом дорожной усталости Арсеньева не пожелала сидеть с Лермантовыми допоздна.

Христину Осиповну устроили тут же на диванчике, Лукерья легла на полу, а Дарью взяла к себе в комнату Александра Петровна.

С утра Миша повел отца показывать купленных в Москве оленя и лося. Все Лермантовы были поражены: как балует внука бабушка! Какие деньги тратит она на его прихоти! Конечно, они не могут себе позволить так роскошествовать.

Потом пошли в столовую к утреннему завтраку. Все три сестры старались наперебой ухаживать за Арсеньевой, но она сухо принимала их любезности, и это отравляло радость встречи сына с отцом. Вместо того чтобы завтракать, Арсеньева достала бисерное вышиванье, надела очки и стала усиленно заниматься рукоделием, иногда вставляя словечко в общий разговор, а Миша не сходил с рук отца и тоже не приступал к еде.

— Папа, а почему ты в рубашке, а не в сюртуке?

Юрий Петрович, краснея, объяснил, что он стал заправским помещиком и отвык от столичных мод.

— К тому же, — смущенно добавил он, — сюртук мне стал узок, придется другой шить. Полнею, дружок, в деревне!

Слуга подал новое блюдо, и Арсеньева наконец оставила вышиванье, села к столу и спросила про урожай.

После завтрака пошли в комнату бабушки Лермантовой Анны Васильевны. Она лежала в постели в белом чепце, на белоснежных простынях, под ватным лоскутным одеялом. Бабушка Анна Васильевна очень исхудала, лицо ее покрылось морщинами. Дышала она тяжело. За нею преданно ухаживала дочка Наташа. На большом столе у стены навалены были стопочки салфеток для грелок и компрессов, стояли разные пузырьки с лекарствами, лежали аптечные коробочки с пилюлями. Стены комнаты были оклеены чистой белой бумагой, на светлом фоне выделялся портрет мужа — Петра Юрьевича Лермантова, дородного, приветливого, еще молодого. Он был запечатлен в темном штатском сюртуке с большими, искусно сделанными пуговицами, в кружевном жабо над парчовым жилетом, в пудреном парике. Портрет мужа всегда был перед глазами Анны Васильевны; просыпаясь и засыпая, она смотрела на него, а днем много раз обращалась к нему.

Каждый, входя в комнату болящей, чувствовал, что его охватывает застарелый запах лекарств и псины, — на кровати Анны Васильевны в ногах лежала большая любимая собака, которая, увидев посетителей, вставала, но, полаяв, тотчас же укладывалась обратно.

Анна Васильевна, добродушно улыбаясь, поясняла:

— Очень я привыкла к Азорке. Очень преданная собака. Она мне ноги согревает лучше всякой грелки. Старенький песик, не вспомню, сколько ему лет, а хороший, забавный.

Увидев Арсеньеву, давнишнюю свою приятельницу, Анна Васильевна обрадовалась, хоть ряд неприятностей, стоявших между ними после женитьбы Юрия Петровича, омрачал их дружбу и наложил свой отпечаток на их отношения. Увидев Мишеньку, Анна Васильевна оживилась чрезвычайно и потребовала у внука ручку поцеловать, но Миша тотчас же сам, первый поцеловал руку бабушки и хотел ее поцеловать в губы, но Анна Васильевна не разрешила, говоря, что она больная и остерегается передать внуку свою болезнь, и тут же стала говорить с гордостью, какой у нее воспитанный внук! Она велела дочери Наташе достать со шкафа корзину с подарками, которые они заготовили для внука. Тетя Наташа поздоровалась с Елизаветой Алексеевной и с Мишенькой и тотчас же достала корзину, прикрытую белым холстом, и предложила Мише доставать подарки…

Чего тут только не было! Крепостной столяр Фома по заказу Анны Васильевны наготовил множество игрушек: сверху лежали накрепленные на две палочки кузнец и медведь, если их передвигать, то они начинали бить молотком по наковальне.

Очень понравилась Мишеньке ярмарочная карусель: в деревянных, ярко раскрашенных ладьях и на конях сидели маленькие цветные куклы, у столба стоял крестьянин с веревочкой в руках; если потянуть за веревку, карусель начинала вертеться, и все лодочки, в которых сидели маленькие куклы, и все лошадки со всадниками в седле кружились.

Потом вынули дорожную карету, ее везли запряженные цугом шесть лошадок — все они были обтянуты настоящей лошадиной шкурой. Впереди скакал форейтор, указывая дорогу. На козлах кареты сидел кучер в ватном кафтане и в шляпе с перьями, а в экипаже на сиденье ехали бабушка с внуком — Анна Васильевна рассказывала, что она велела Фомке изобразить, как Мишенька с бабинькой приезжают в Кропотово, а Наташа всем сшила платья и костюмы. Восторгу от этой игрушки не было конца!

Тут тетя Наташа подала Мишеньке гречневик — свалянную из войлока шляпу, которую носили местные крестьяне. Форма ее своеобразная — конус со срезанным верхом и маленькими полями, вокруг полей был положен белый крученый шнур, а за шнурок заложено селезневое перо.