Детство Лермонтова

Арсеньева взяла Прохорова истопником в дом, потому что он был человек обходительный. Прохоров занимался на деревне скорняжным ремеслом и жил неплохо. Он ходил на базар продавать свои изделия и имел своих заказчиков, умел со всеми договариваться вежливо и сдержанно, вот его и взяли в барский дом. В его обязанности входило топить по утрам печки во всем доме и баню и заправлять свечи для вечернего освещения. Вскоре выяснилось, что он напряженно работал только до обеда, а после ему делать было нечего и он сидел в передней на ларе с ливрейным лакеем Алексеем Максимовичем Кузьминым и потихоньку шил шапки из заячьих и разных других шкурок. Одно время Арсеньева велела ему подавать к столу, но затем освободила его от этой обязанности: он весь так пропах псиной и мехами, что, когда подавал тарелки, аппетит у помещицы пропадал. Тогда ему велели после обеда переодеваться и докладывать о приезжих гостях. К его радости, гостей было не так уж много, и он ревностно упражнялся в шитье шапок разных размеров и фасонов, причем шапки шил не только тарханским крестьянам, но и на сторону.

В сенях на ларе частенько сидели втроем старик Кузьмин, истопник Прохоров и доезжачий Потапов.

Покойный Михаил Васильевич был страстным охотником и содержал псарню. Потапов был у него доезжачим — старшим псарем, который распоряжался собаками во время охоты. Теперь псарня была продана, но за Потаповым сохранилось название доезжачего, тем более что обязанностью его теперь осталось охотиться и в Долгой роще, и во всех лесах, принадлежавших Арсеньевой. Потапов любил свое дело, и рассказы его об охоте были неистощимы. Он обязан был отдавать помещице ценные шкурки — медвежьи, лисьи, беличьи, хорьковые, — а заячьи мог брать себе, сдавая ободранных зайцев на кухню.

Арсеньева одобрила решение Прохорова жениться на Матреше, хотя и подумала, понравится ли Мотьке такой жених? Уж очень робок, хотя плечист и силен. Ему было под тридцать, а он целые дни корпел над шапками и весь заработок отдавал в семью — отец у него был строгий. Одного только опасалась Арсеньева: что Матреша, когда выйдет замуж за истопника и переселится в его дом, где он хранит собачьи шкуры, вся пропахнет ими. Однако Дарья, которая тоже получила от Прохора отличные заячьи варежки, стала утверждать, что Мотька такая чистоплотная, что ей не страшна никакая грязь.

Лето было жаркое и ласковое. Миша лежал в саду на пледе, разостланном на траве, и смотрел в небо. Стоял летний ясный день — их немного бывает в году в Тарханах, и роскошные белые облака плыли по ярко-синему жаркому небу, сходились, сплывались и медленно таяли, оторвавшись от массы белоснежных хлопьев.

Няня Лукерья стояла с зеленой веткой в руках и отгоняла мух, Андрей Соколов тоже помахивал веткой, но бестолково, потому что дремал стоя. Когда ветка вываливалась из его рук, он быстро ее поднимал и продолжал махать. Христина Осиповна сидела на скамейке возле своего питомца и, отирая пот, читала по-немецки вслух о невероятных похождениях рыцарей, и Миша внимательно слушал. Но вот он перебил чтение:

— Христина Осиповна, а русские книги есть?

— Конечно, Михель, есть.

— А почему у нас в доме нет книг?

— Как нет? У бабушки есть библия, евангелие и псалтырь.

— А других книг на свете нет?

— У вашей маменьки было много разных книг и у дедушки. Я видела их в старом доме, но теперь их не видно.

Разговор еще не был окончен, когда появилась Арсеньева и спросила:

— Ты, дружок, не на земле ли лежишь?

Миша, не отвечая на вопрос бабушки, попросил ее:

— Бабушка, купи мне краски! Я хочу, как богомазы в церкви, рисовать, а то все мел да мел!

— Хорошо, душенька, куплю и краски и кисточки. Хорошие краски куплю.

— И много бумаги купи.

— Куплю, Мишенька, куплю.

— Бабушка, Христина говорит, что есть на свете русские книги, что у мамы было много книг и у дедушки. Где они?

— Ох, душенька, это не книги, а вздор! Не стоит засорять себе голову такими книгами.

— Мама любила вздор? Что это ты такое говоришь, бабушка!

— Ох, Мишенька, не терзай меня, я не так сказала… Я просто не знаю, где эти книги, потому что просила дядю Афанасия их куда-нибудь увезти.

— Как же ты не подумала, что я их захочу читать?

— Э, голубчик ты мой, когда ты научишься читать, я тебе куплю книг, каких ты только захочешь. Но сейчас тебе рано — ты маленький.

Миша вздохнул:

— А вот ты большая, а что-то мало читаешь!

Бабушка оправдывалась:

— Читаю, Мишенька, когда время есть, читаю… Я больше всего люблю священные книги и псалтырь.

— Это про что?

— Ну, ты этого еще не поймешь. В общем, там сказано, как надо жить человеку, и разъяснено, что если он проживет жизнь добрым, справедливым, честным человеком, то он пойдет в рай. А если будет поступать нечестно, будет лгать, воровать, драться, не слушаться старших, то его черти потащат в геенну огненную, в ад, там его станут припекать горячими щипцами и поджаривать на огне.