Детство Маврика

- Да нет, - сказал полицейский. - Годы вышли. Кому нужен старый пес? Поживу сколько-то у дочери, а потом, может быть, и… - Он посмотрел снова на монаха и неопределенно сказал: - Махну куда глаза глядят. Может, в тихую обитель, грехи замаливать.

- М-да, худо быть в больших годах, - прошамкал старичок и обратился к студенту: - А вы к кому изволите в Мильву?

- К Тихомирову. Слыхали такую фамилию?

- Это к какому же такому Тихомирову? Из купцов? - спросил старичок.

- Совершенно верно, - сказал, расхохотавшись, студент. - У его отца лабаз со щепными товарами, ворванью, смолой и дегтем, а у сына скупка и продажа носильных вещей. Значит, вы не из Мильвы, если вам неизвестны Тихомировы.

- Я лет двадцать не был там.

- Все равно. А вы тоже впервые? - спросил студент Бархатова.

- Да-а, - сказал он. - Там у меня ни родных, ни знакомых, если не считать одного девятилетнего школьника. К нему-то я и заеду, а потом уже займусь своими делами.

Далее Бархатов подробно развил старую версию о желании открыть мастерскую мелкого ремонта обуви, объяснил, почему он решил оставить Пермь, и не преминул рассказать о своих дальнейших намерениях, так как он теперь был уверен, что один, а то и двое из слушающих его хотят знать подробнее:

- Если в Мильве нашего брата достаточно, поеду попытать счастья в Пожву, в Чердынь, а то и дальше…

IV

Все слушали Бархатова с одинаковым интересом, и ни один ничем не выдал себя, только старичок спросил:

- А что же вы без инструмента?

- Мой инструмент - молоток да шило. Они при мне. Если угодно, подлатаю на ходу.

Солнце стремительно подымалось. Студент предложил трогаться. Все поднялись.

- Ой! - тихо простонал Иван Макарович. - Опять, кажется, правая нога.

- Что такое? - забеспокоился студент.

- Может, водочкой натереть? - предложил полицейский.

- Да нет. Пройдет. Часок посидишь, и проходит. Что-то вроде ревматизма. Идите, - попросил Бархатов. - Не сидеть же вам тут со мной. Случается, и два часа мучит, а потом как рукой снимет.

Бархатов придумал эту новую проверку, чтобы выяснить, кто с ним останется. Студент сказал, что по жаре ему будет трудно идти, затем, попросив извинения, посоветовал Бархатову не экономить полтинник и воспользоваться попутной лошадью.

- А мне беспременно надо быть на базаре, - сказал пильщик.

- И я по жаре не ходок, - объяснил свой уход полицейский.

- Что и говорить, что и говорить, у каждого свое дело, - сказал сочувственно старичок. - А мне торопиться некуда. Вы меня на пристани не бросили, - обратился он к Бархатову, - и я вас не брошу.

«Неужели он?» - подумал Бархатов.

Нелюдимый молодой монах с жиденькой бородкой тоже поплелся за ушедшими, постукивая о сухую дорогу посохом.

Иван Макарович, не просидев и полчаса, сказал старичку про ногу:

- Опять как новенькая. Я готов.

И они пошли. Старичок ничем не проявлял своего интереса к Ивану Макаровичу. Они шли молча и только на мосту, нагнав монаха, любующегося резвящейся рыбой, старичок заметил:

- Опять он тут? И что ему нужно от нас?

- А что ему может быть нужно от нас? - насторожился Иван Макарович. Мы сами по себе. Он сам по себе.

- Это безусловно, и тем не менее меня всегда берет сомнение, ежели не отстает незнакомый человек, хоть бы и монах.

Тогда Бархатов попробовал прощупать старичка прямее.

- А меня не берет сомнение, ежели, - повторил он его слова, - от меня не отстает незнакомый человек. Хоть бы вы. Я же не знаю вашего имени, фамилии, ни кто вы.

- А я не таюсь от вас, - ответил, заметно смутившись, старичок. Могу не толи что себя назвать, и паспорт… Вот он, пожалуйста.

- Да что я, проверщик какой? Я же к слову… Вы о монахе, а я о вас. Привык, знаете ли, хорошо думать о людях…

В это время они проходили по мосту. Перегнувшись через перила, монах бросал рыбам сухарики и тихо напевал:

Афон-гора, гора святая…

За мостом начались заводские покосы, медленный подъем на Мертвую гору. Бархатов и старик снова пошли молча. Поднявшись на гору и увидев Мильву, старичок спросил:

- А нельзя у ваших знакомых часок-другой обсидеться с дороги?

Бархатов решительно отказал:

- Я и сам не знаю, могу ли воспользоваться их гостеприимством. И к тому же я прежде отправляюсь на базар, а потом уже к Зашеиным…

- К кому-с?

- К Зашеиным, - повторил Бархатов. - Ходовая улица, дом девять…

- Адрес мне ни к чему. Я же так просто спросил.

- И я просто, - сказал Бархатов. - Н-ну… простимся тут… Бывайте…

- Куда же вы?

- Хочу зайти с устатку. - Иван Макарович указал на окраинную пивную с вывеской «Пиво и воды товарищества Болдыревых».

- И я, пожалуй…

- Не советую. Берегите деньги внукам на пряники.

- И то, - согласился старичок, но не отставал от Бархатова. Дождался его у пивной.

По улице прошел монах с кружкой. Он шел, пыля по дороге.

- Опять роковая встреча, - сказал, выходя из пивной, Бархатов. - И вы и он. Пошли тогда на базар.

И старичок поплелся за Бархатовым, а монах, гундося себе под нос все ту же «Афон-гору, гору святую», прошел мимо, никого не видя, не обращая внимания на дома, на встречных, на широкую Купеческую улицу.