Детство на окраине

Тетка Устинья, сухощавая, горбоносая, как молодая хищная птица, не щадила Дашонку. Тетка Устинья держала коров. И с семи лет впряглась Дашонка в тяжелую работу — чистила коровник, таскала коровам воду. Она была маленькая, худенькая, а руки от тяжелых ведер у нее стали длинные… И все, кто смотрел на нее, качали головами и говорили, что Даша останется карлицей, никогда не вырастет, тяжелые ведра так и пригнут ее к самой земле… А она все ждала, все надеялась, что мать выздоровеет и опять возьмет ее домой, в деревню.

Острой болью запомнился один зимний день. Дашонка качала на колодце воду в свои бадейки. Вдруг видит — идет от ворот по двору ее старшая сестра Дуняша, идет печальная, понурив голову. А как подняла голову, увидела Дашу, так и залилась слезами. У Даши и бадейка из рук — сразу поняла: умерла мать… Обнялись они тут же, среди двора, и обе заплакали в голос…

Дарье Никоновне вспомнилось все это сейчас. Она разливала чай, а на лице у нее лежала грустная тень. Соня сразу догадалась, о чем вспомнила мама, — она слышала мамины рассказы о ее детстве, о страшном своем дедушке, о красивой бабушке, которую дедушка «заколотил в землю»…

— Если бы мне тогда сказали: «Иди в школу», — продолжала мама, — я бы тут — их, ты! Бегом побежала бы!

Соня не отказывалась идти в школу, ей было интересно и хотелось снова увидеть свою учительницу Елену Петровну. Только пусть мама проводит — она боится одна.

И мама опять пошла с Соней в школу. В этот день было тепло и солнечно и во дворе школы толпилось очень много девочек, почти все в коричневых платьях. Но были и в серых коленкоровых, с черными фартуками. После Соня узнала, что это «приютские», девочки сироты, жившие в приюте на Старой Божедомке.

Мама держала Соню за руку до самой последней минуты, до тех пор, пока девочек не увели в классы.

В классе Соня стояла среди других маленьких учениц и не знала, что делать. Девочки побойчее знакомились друг с другом, разбивались на пары. Елена Петровна подозвала Соню к себе:

— А ты с кем хочешь сидеть?

Соня даже слегка покраснела от радости: Елена Петровна обратилась к ней!

— Я не знаю, — ответила она и совсем смутилась.

Елена Петровна подвела к ней хорошенькую, чисто умытую девочку с ямочками на щеках, с тугими толстыми косами, завязанными большими бантами.

— Хотите сидеть вместе?

— Хотим, — сказала девочка.

И они уселись на третью парту прямо против стола учительницы.

Девочка сейчас же нагнулась к Соне:

— Тебя как зовут?

— Соня Горюнова.

— А меня Лида Брызгалова.

Лида понравилась Соне. И фамилия ее понравилась. Только она немного побаивалась и стеснялась новой подруги.

Вспомнилась Шура — как бы хорошо им было сидеть вместе на одной парте! Но задумываться было некогда. Множество впечатлений слегка оглушило Соню. Маленькие события непрерывно текли одно за другим. То надо было ответить, какие она знает буквы, то рассмотреть новенькую тетрадку, которую положила ей на парту учительница, то научиться закрывать и открывать парту так, чтобы она не стучала…

Потом зазвенел звонок. Надо было выйти в коридор на перемену. Открылись двери всех классов, и в коридоре сразу стало тесно. Тогда Елена Петровна собрала свой первый класс, поставила девочек в круг и стала играть с ними в «кошки-мышки». Девочки бегали, смеялись, визжали… Соня тоже развеселилась. Когда их отпустят из школы, она придет домой, в свой двор, и научит ребят играть в «кошки-мышки»… Только вот как она пойдет домой одна?

Но оказалось, Лиде Брызгаловой идти в ту же сторону, что и Соне. У школьных ворот Лиду встретила девушка в платочке и белом переднике. Это Лидина мама прислала горничную встретить Лиду. И они втроем дошли до Сониных ворот.

— Смотри-ка! — сказала весело Лида. — У них на воротах кувшинчик нарисован! Зачем это?

— Это наш кувшинчик, — ответила Соня.

— Ваш? А зачем вы его повесили?

— Потому что мои папа с мамой молочники. У нас есть коровы…

— Молочники-и… — протянула Лида и выпятила нижнюю губу. — А нам тоже одна молочница носит молоко. А вы тоже носите?

— Кому мама носит, а другие сами приходят.

Соня еще раз посмотрела на коричневый кувшинчик, нарисованный на голубой дощечке. Какой он хорошенький и даже блестит, будто настоящий.

— Пойдем! — сказала Лида и потянула за руку девушку-прислугу.

Та оглянулась по сторонам — не идет ли трамвай? — и они обе побежали через дорогу.

В этот день Соня до самого вечера рассказывала всем, что было в школе, как надо играть в «кошки-мышки» и какая красивая девочка-соседка сидит с ней за одной партой. Втайне Соню неприятно удивляло, что Лида ушла не простившись. Почему? На что она обиделась? Но говорить об этом Соне ни с кем не хотелось, это было занозинкой в ее радостях первого школьного дня.

А об Елене Петровне она даже не решалась рассказывать. Учительница Елена Петровна была для нее существом высшим, которое можно только любить, безусловно слушаться и на которое можно любоваться украдкой.