Детство на окраине

Но Соня не смела возразить Елене Петровне. Если Елена Петровна говорит «выпей», значит, надо выпить. И Соня проглотила рыбий жир и тут же заела хлебом. Так же покорно глотали жир и другие девочки — все самые худенькие, самые бледные, которых Елена Петровна отобрала из своего класса. Морщились, ежились, но ни одна не протестовала. Раз велит их учительница Елена Петровна, значит, надо.

И так это и осталось: звонок на большую перемену — значит, подходи к столу и глотай рыбий жир! Хочешь или не хочешь, можешь или не можешь, а глотай — и все тут!

Соня еще была невелика и не понимала, что учительница заставляет их каждый день глотать рыбий жир вовсе не потому, что так положено и что она выполняет какие-то правила. Правил таких не было. Кто задумывался над тем, что дети бедноты круглый год живут в городе, в своем дворе, со всех сторон обнесенном заборами, и растут бледными и малокровными, как слабые побеги? Кто интересовался тем, как они живут дома, что едят, где спят, как проводят свободное время? Важно было, чтобы ученик пришел в школу вовремя, чтобы он учил уроки и чтобы вовремя ушел из школы, а все остальное никого не касалось.

«Во всяком случае, школы это не касается, — утверждала заведующая школой, толстая, угрюмая Евдокия Алексеевна. — Наша задача — научить грамоте. Вот и все. Все!»

И она прихлопывала по столу своей тяжелой рукой, будто желая прихлопнуть также и все возражения.

Но Евдокии Алексеевне не повезло с учительницами. Они все время что-нибудь придумывали. То они завели библиотечки для учениц. Поставили в каждом классе по шкафу, насобирали где-то у знакомых детских книг, подкупили еще на свои деньги — и вот вам!.. У них уже выдаются книги, и в каждом классе свой дежурный — девочка-библиотекарь. И зачинщица этому, конечно, Елена Петровна!

То они придумали горячие завтраки в школе. К чему это? Зачем эти лишние хлопоты? Ведь их никто не заставляет кормить завтраками учеников, нет таких правил для начальных городских училищ. Так ведь сделали по-своему. Отремонтировали школьный полуподвал, соорудили там печку с котлом, поставили длинные столы и скамейки. И вот пожалуйста! — девчонки каждый день завтракают: то им суп варят, то кашу. Правда, не бесплатно, школа берет по три копейки с человека. Но хлопот сколько! И к чему это? К чему, если в правилах это нигде не написано?

Конечно, и в этой затее больше всех старалась Елена Петровна. Этому человеку нет покоя. Недаром, говорят, что она в смуте пятого года была замешана и даже, говорят, ее городовые били — еле убежала… Знать бы Евдокии Алексеевне все это доподлинно, уж она бы допекла Елену Петровну.

А теперь вот опять же эта Елена Петровна придумала поить девчонок рыбьим жиром. Конечно, и другие учительницы за ней потянутся. Да еще совет какой-то школьный организовать хотят. Этого не хватало! Тогда у заведующей школой уже совсем никакой власти не останется!

Евдокия Алексеевна как услышала об этом совете, так даже ногами затопала от ярости. До хрипоты кричала на учительниц, но все без толку. Ах, слишком добра, слишком мягка их попечительница госпожа Катуар! Вместо того чтобы притопнуть на них да цыкнуть как следует, она выслушивает их и даже соглашается:

«Если вам это нравится — организуйте. Только, пожалуйста, в пределах благоразумия».

А где кончаются эти пределы для таких, как Елена Петровна? И чем она так пленила госпожу Катуар? Ведь ей же известно, что Елена Петровна даже на молитве в своем классе не бывает! Вслед за ней и другие учительницы не стали на молитву ходить. А госпожа Катуар будто и не слышит, когда Евдокия Алексеевна докладывает ей об этом. Но, может, госпоже Катуар просто не хочется спорить и расстраиваться? Да, видно, это так. Зачем нужно богатой барыне беспокоиться? Была бы слава, что она попечительница!..

Соня ничего этого не знала. Как она могла себе представить, что на их Елену Петровну кто-то может кричать да еще топать ногами? И как она могла подумать, что кто-то ненавидит ее учительницу? Это ее-то Елену Петровну, самую умную, самую добрую, самую красивую на свете!

Но скоро Соне пришлось убедиться, что не всем такой кажется Елена Петровна. Совсем иначе глядела на их учительницу Лида Брызгалова.

Как-то на уроке Елена Петровна спросила, все ли выучили заданные стихи.

Лида Брызгалова тотчас подняла руку:

— Я хорошо выучила!

Лида бойко начала читать стихи. Потом вдруг запнулась, все спутала, но не замолчала, а продолжала лепетать что попало.

— Довольно, — сказала Елена Петровна. — Плохо.

— Почему плохо? — удивилась Лида. — Я же ответила!

В этот день Лиде вообще не повезло. Елена Петровна прочитала рассказ и велела пересказать своими словами. Лида вышла к доске и начала пересказывать. Но чем дальше, тем больше весь класс удивлялся ее рассказу. Елена Петровна прочла, как охотник возвращался с охоты и шел по аллее сада, а потом повстречал воробья. А Лида рассказывала и про воробья, и про гусей, и про лягушку, которую утки взяли с собой в теплые страны…

— Садись, Лида, — сказала ей Елена Петровна. — Очень плохо.

И Лида опять удивилась: