Детство в девяностых

Детство в девяностых Оливия Стилл

Глава 1

— Лё-о-ша!!! Лё-о-оша!!! Ты где есть-то, дурак эдакой?! От прости Господи, не повязло, всю жизню мучаюся с самодуром этим чёртовым…

Так у бабы Нюры начиналось каждое утро, не исключая и сегодняшнего дня. С их половины избы всегда доносились её крики, причём голоса самого деда Лёши, как правило, почти не было слышно.

— Дурак!!! Ты пошто стремянку-то взял? Лё-о-ша! Я кому сказала — положь! Ня трожь!!! Положь, тебе говорят!!!

Стоял холодный ещё, но светлый, пахнущий талым снегом, свежевспаханной землёй и едва проклюнувшейся молодой травкой весенний день. Пели, как оглашённые, птицы в палисаднике, орали петухи. Дурманящий весенний воздух кружил голову; хотелось петь вместе с птицами, и бегать, бегать целыми днями по деревне, отыскивать первые цветы мать-и-мачехи на проталинках. Ничего, что кругом лужи и островки грязного снега; ничего, что от пашен тянет навозом. День этот, весенний, авитаминозный, но такой светлый, словно бы напитанный тончайшими паутинками солнечного света и счастья — был бы великолепен, если бы не омрачали его эти бабкины крики, к которым Даша в свои неполные десять лет, впрочем, уже давно привыкла.

— Опять твои воюют… — снисходительно бросила Кристина, Дашина соседка, что жила с матерью и дедом на другой половине избы.

— Они всегда воюют, — сказала Даша, скалывая каблуком старого, облезлого сапога весенний ледок на луже.

— Глупые… — хмыкнула Кристина, — Если бы я могла выйти замуж, никогда бы не кричала так на своего мужа.

— Выйдешь, когда вырастешь…

— Нет, — сказала девочка и тень легла на её худое востроносое личико с белесыми бровями, — На калеках, как я, не женятся. Знаешь, как моя мама говорит: муж любит жену здоровую, брат сестру богатую…

Кристина не ходила сама; мать иногда выносила её на крыльцо, когда убиралась в горнице. Но это бывало крайне редко. Даша всегда с нетерпением ждала момента, когда можно будет увидеться и пообщаться с больной девочкой. Кристина была всего на два года старше Даши, а как много она знала! Сколько книг прочитала — наверно, всю их деревенскую библиотеку. Даша тянулась к ней, как хилые домашние герани бабы Нюры — к жиденькому свету сквозь мутное стекло слепого окошка.

— А я бы женилась на тебе, правда-правда! Ты чудесная. Как жаль, что ты не моя сестра…

Кристина слабо, снисходительно улыбалась.

— Я стихотворение сочинила, — глядя на бегущие в небе облака, поделилась Даша. — Прочесть? — волнуясь и немного стесняясь, спросила она.

— Прочти...

И Даша, всё так же волнуясь и подспудно боясь, что её стихи могут не понравиться, начала:

— Земля дышала, как родная,

И к ней просилися уста,

И лужи, небо отражая,

Казались, что они глаза...

Чуть поодаль возился со своим мотоциклом Дашин двоюродный брат Валерка, подросток лет шестнадцати. На последней строчке он вдруг фыркнул и засмеялся.

— Дурак, чего уши греешь! — крикнула Даша — Что здесь смешного?

— Да чушь потому что! «Казались, что они глаза»… — передразнил Валерка, — Где глаза-то, на жопе, что ли?

— Да ладно тебе, Валер… — с упрёком сказала Кристина, — А стихи хорошие, просто пока не очень грамотные...

— Почему неграмотные? — уязвлённо спросила Даша.

— Ну, «просилися» — это неграмотно...

— Ну да! Дед же с бабкой всё время так говорят? Да и все так говорят — чего же тут неграмотного-то?

Кристина усмехнулась.

— Дед с бабкой — малограмотные люди… Они и в школу только четыре года ходили, пока война не началась. А в книгах, во всех, что я читала, пишется совсем иначе...

Даша уязвлённо замолчала. Она тоже пыталась читать, но Кристинины книги с мелким, убористым текстом без картинок как-то не заходили. Даше больше нравились волшебные сказки — «Алиса в Стране Чудес», например. Или «Незнайка на Луне». Или ещё что-нибудь в этом роде, да только стыдно же это — детское читать, как первоклашка. Раз на каникулах попыталась Даша взять в библиотеке сказки — библиотекарша её прямо при всех «приложила»:

— Ты б ещё «Колобка» взяла. Или «Курочку Рябу». Пора вырасти из детских книжек…

Обиделась тогда Даша на злую библиотекаршу. И эта туда же — «пора вырасти». А если не хочется расти? Если хочется навсегда остаться маленькой?..

— А что хорошего быть всегда маленькой? — отреагировала Кристина, когда Даша сказала ей об этом.

— Ну, как что? Взрослым много хуже — ничего они не любят: ни в салки играть, ни на санках зимой кататься, ни в речке летом купаться. Никогда ничему не радуются, всё делят чего-то. И всё время у них что-нибудь болит.

— Ну, я тоже не могу в салки играть, и здоровья у меня тоже нет, — возразила Кристина, — Так что это не показатель...

Глава 2

Отец Кристины, Иван, был трактористом в бывшем колхозе. Пил не просыхая. Жена его Наталья одна везла на себе и работу, и дом, и больную дочь. Даша смутно помнила его — молчаливый мужчина с угрюмыми глазами и каким-то жёлтым, нездоровым цветом лица.