Детство в девяностых (СИ)

Иногда между уроками у шестого «Г» было «окно» вместо физики или английского. Ученики как оголтелые носились по коридорам, мешая заниматься другим классам. Пока, наконец, их не перенаправили под шефство к новой училке — совсем ещё молодой девчонке-практикантке из педагогического техникума.

Новая «физичка» носила зелёные пряди и пирсинг на губе, с чавканьем жевала жвачку. И на первом же её уроке, во время переклички, класс понял, что их лафа на этом не закончилась.

— Андреева!

— Здесь!

— Бондарь!

— Здесь!

— Голо… Голопопов!

Класс громко заржал.

— Гололобов, — поправил, вставая, ученик, весь красный от ярости и стыда.

Учительница, еле сдерживая смех, продолжила перекличку.

— Лифченко!

— Ивченко! — сквозь зубы отозвалась Юлька под хихиканье класса.

— Одно… Одношевная! Однодневная, — фыркнула физичка, прикрывая рот рукой.

Класс завыл от смеха. Некоторые даже падали под парты.

— Скоблин! Ой, не могу… — физичка аж легла на стол, но хохот прорвался наружу, — Скоблин-гоблин! Ха-ха-ха! Ну и класс!..

Как это часто бывает в школах, на работах и в исправительных колониях, ученики и подчинённые моментально чувствуют слабину начальника или преподавателя. Так и тут шестой «Г» сразу просёк, что новую физичку, как и историка, можно не бояться, а вместо этого можно свободно болтать, бегать и шуметь на её уроках. И ребята, естественно, не преминули этим воспользоваться.

— Кстати, вы в курсе, что нам шестым уроком дополнительное поставили? — спросила Юлька, когда «весёлая четвёрка», облепившись вокруг одной парты, болтала на уроке новой физички, окружённая со всех сторон гулом многих голосов.

— По какому?

— По матише… И контроша завтра будет.

Козлов и Хандрымайлов переглянулись между собой.

— Прогуляем?

— Когда, сегодня?

— Ну да, прямо щас. А чё тянуть?

— Так дядя Гоша же нас не выпустит, — вздохнула Даша.

Дядя Гоша был новый школьный охранник, которого поставили в дверях ещё после того памятного дня, когда их школу якобы «заминировали». И задача его была не только в том, чтобы не впускать в школу посторонних людей, но и также в том, чтобы никого из неё не выпускать до окончания уроков.

— Тогда давайте завтра, прямо с утра! — выпалил предприимчивый Хандрымайлов, — Возьмём утром портфели, якобы в школу, а сами в лес на весь день…

Даша отвела взор. Конечно, она обещала маме взяться за ум и начать учиться, а для этого прогуливать не следует. Но раз идут все…

— Хорошо, — согласилась она, — Встречаемся завтра с утра за школой, возле турников.

Глава 51

На следующее утро, однако, завернул такой мороз, что ни о какой длительной прогулке не могло быть и речи. Но Даша всё равно была уже не настроена идти в школу; к тому же, она боялась предстоящей контрольной.

— А где Козлов? — спросила она, подходя с портфелем к условленному месту у турников, где, похлопывая варежками и притопывая на месте, чтоб не замёрзнуть, уже дожидались её Юлька и Стас Хандрымайлов.

— Его не будет. Он заболел.

— Везёт же некоторым, — вздохнула Даша.

Ребята пошли в лес кататься с горки. Мороз безжалостно щипал их щёки и сводил под варежками пальцы, и уже через сорок минут все замёрзли и решили пойти греться к Даше.

— Я жамёржла аж до коштей, — прошепелявила Юлька, еле двигая заиндевевшими от холода челюстями.

— И я, — сказала Даша, — А давайте, как придём, сразу в горячую ванну полезем!

— Что, все втроём? — недоверчиво спросил Стас, — Мы поместимся?

— Если сидя, то поместимся, конечно.

Заиндевевшие с мороза, ребята свалили в коридоре портфели и, взяв на кухне жареный арахис, полезли в ванну.

— Блин, у нас же запасных трусов нет, — задним числом пожалел Стас.

— Почему нет? — Юлька многозначительно показала глазами наверх, где сушились на бельевых верёвках большие трусы Дашиной мамы.

— Они же мокрые будут, — возразила Даша, но никто её не слушал: каждый уже снял себе по паре трусов.

— Не ссы, к вечеру высохнут. Она ничего не заметит.

Юлька, придерживая одной рукой на своей талии большие взрослые трусы, осторожно шагнула в горячую воду. Стас Хандрымайлов последовал её примеру, но вдруг уронил на пол снятые с руки часы.

— Ругать будут, — испуганно сказала Даша.

— Это если ключи упали, будут ругать, — возразила Юлька.

Как и все девочки их возраста, Даша и Юля верили в приметы, зачастую ими же самими и придуманные. На ногу наступить — к ссоре, ключи уронить — ругать будут. Голову перед контрольной мыть — знания вымоешь, и т. д.

— А если часы упали, это к чему? — озабоченно спросила Даша.

— К тому, что нас застукают, — ответил Стас.

— Ну, не знаю… — задумчиво произнесла Даша, — Мама с папой на работе, они никогда не приходят так рано.

— Как знать, как знать…

И тут всем стало по-настоящему жутко. Сознание незаконности своих действий заставляло ребят ещё больше трепетать перед опасностью быть застуканными.

— Тихо! — Юлька вдруг сделала большие глаза.

— Что такое?

— Я, кажется, слышала домофон…

— Этого не может быть, — возразила Даша, — Ведь сейчас только одиннадцать часов утра.

— Да тихо! Выключите воду!

Даша увернула кран. Ребята, сидя по плечи в воде, синхронно пригнули головы к борту ванны.