Дева дождя

– Твой Алёша мог бы стать, скажем так, святым, случись всё иначе. Конечно, сейчас уже невозможно в деталях просмотреть, что было бы… жизненный путь в Энрофе достаточно длинный… Однако случилось так, как случилось. Он не стал святым, а стал убийцей. И сорвался в Нижние миры. Что ж… Тот, кто берёт в руки оружие, чтобы убивать, должен быть готов к тому, что его тоже убьют, и не вправе обижаться.

Агиэль помолчал.

– То, что он должен был совершить в этой жизни, уже никогда не было бы совершено, и все возможности к этому были бы безвозвратно утрачены… Если бы не было такой девушки, Марины Борисовны Костровой, готовой ради возвращения погибшей любви заплатить любую цену.

Пауза.

– А цена та действительно очень велика, – теперь ангел говорил совсем тихо. – Самой, добровольно идти в Нижние миры… на такую глубину… такие муки…

Он поднял на Марину глаза, в которых стояли слёзы.

– Я никогда прежде не видел… будущей Девы Дождя.

– Тихо! – вдруг оборвал Йорген, подняв руку. Мальчик мгновенно замолк.

Рыцарь извлёк из-за пазухи кулон, чем-то напоминающий тот, который висел на груди волшебницы Элоры. Только крупнее, что ли, и цепь потолще – солидная золотая цепь…

– Я ничего не чувствую, – ангел смотрел тревожно.

– Странно… я тоже… – рыцарь задумчиво разглядывал кулон. – А ну-ка!

Он резко встал и стремительными шагами пересёк зал кафетерия. Марина даже не подозревала, что можно перемещаться с такой скоростью – через пару секунд Йорген уже стоял на крыльце заведения. Но было поздно. Чёрная "Волга" с тонированными стёклами, стоявшая на противоположной стороне улицы, сорвалась с места, визжа покрышками, стремительно набрала ход и исчезла из виду, скрывшись в потоке других машин.

Рыцарь вернулся к столу мрачнее тучи.

– Номер, конечно, запомнил, – явно отвечая на мысленный вопрос собеседника, произнёс он. – И даже ауру вроде как… Глупости всё это.

Йорген перевёл взгляд на Марину.

– Всё-таки не следовало тебе звонить именно в Час Быка.

Глава 5

Гудок заревел, возвещая окончание очередного рабочего дня. Одного из бесконечного ряда бессмысленно-тупых дней…

Двигаясь в угрюмой толпе, Горчаков исподволь искал глазами вчерашнего собеседника. Открыто озираться он опасался, поскольку уже усвоил, что эмалевые глаза глиняных истуканов видят вовсе не так мало, как может показаться на неискушённый взгляд. Не стоит подставлять себя и парня.

– Ну привет, что ли… – раздался из-за плеча знакомый голос.

– Привет, – не оборачиваясь, вполголоса ответил Алексей. – Не вышло. Извини.

– Бывает. Не с первого раза… В мойке я от тебя подале сегодня буду. Незачем глиняшек настораживать… А так – повторим…

– Понял.

Свалив в предбаннике в кучу обрыдшие сапоги, фартук и рукавицы, Горчаков поспешил в моечную, встав под первый попавшийся рожок. Повторим… Сегодня он не уснёт. Ни за что не уснёт. Хватит спать! Вопросов, накопившихся за время пребывания в Скривнусе, было ой как немало, и, возможно, по крайней мере на некоторые удастся пролить свет.

Однако всё случилось иначе.

– Всем на выход! – проревел глиняный голем, как обычно, едва душевые рожки перестали извергать пахнущую ржавчиной воду. Мокрая голая толпа повалила к выходу…

В длиннейшем широком коридоре, ведущем к спальной пристройке, стояло столько раскрашенных глиняных истуканов, что у Алексея зарябило в глазах. И среди этого сборища художественной керамики отсвечивали серо-стальным блеском железные големы – как уже понял бывший сержант, игравшие тут роль офицеров.