Дева дождя

– Вперёд!

Сильный тычок стальной лапы, и узник влетает в обширное подвальное помещение, битком набитое нежитью. Опять… Что-то это стало надоедать понемногу, всё гаввах да гаввах… Никакой фантазии…

Здешние черти были заметно крупнее скривнусских, и к тому же не пятнистыми, а полосатыми, на манер котов. Видимо, порода другая…

– Гаввах!

– Господин Золотой Голем! – проревел нечеловеческий голос.

– Гаввах!

Золотой истукан прошествовал к тронному месту и грузно плюхнулся в кресло.

– Дозволь начать, о мой господин?

– Начинайте!

Между тем странное ощущение, возникшее у Горчакова под воздействием ледяной капели, не только не проходило, но и усиливалось. Теперь он чувствовал себя в собственной шкуре, будто в пальто.

– Гаввах! Гаввах! Гаввах! – ревела кругом нежить. А ну-ка!

Рывок! Алексей внезапно почувствовал, что зыбучий песок силового поля больше не удерживает его. Он встал, озираясь. Двое бесов старательно насиловали тело, повисшее, словно дохлая муха в паутине. Самого Алексея они в упор не замечали.

– Гаввах! Гаввах! Гаввах! – неистовствовала нежить.

Однако бесы уже прекращали своё занятие, почуяв неладное. Алексей не выдержал и рассмеялся. Облом вам, ребята. Можно требовать назад деньги за проданные билеты…

– Пойдём, – такой знакомый шелестящий голос. – Раз уж так вышло.

…

Кто сказал, что это небо весит несчитанные миллиарды тонн? Всё наоборот. Сияющий, бескрайний, восхитительный лазурный простор затягивает, снимает тяжесть земного тяготения… невесомость… тело лёгкое, как пух… легче, ещё легче… как паутинка… как молекула, атом гелия…

Мир был огромен, прекрасен и удивителен. Небо ласково улыбалось ей, и земля не держала цепко – полетай, если хочешь, и возвращайся, когда соскучишься. Деревья и травы согласно кивали стебельками и кронами – да, да, возвращайся!

Марина ответно улыбнулась им. Она любила сейчас весь мир. Она могла не то что каждую травинку – каждую молекулу почувствовать изнутри. Молекула к молекуле… крохотная снежинка растёт где-то в вышине, ажурная и нарядная… много, много снежинок… Снизу это выглядит как белое пушистое облако, но ведь облако – это всего лишь рой снежинок, порхающих там, в сяющей морозной вышине… А потом снежинкам надоедает парить, и они устремляются вниз… и вот уже вместо снежинок весело летят к земле-матушке сверкающие, как алмазы, капельки…

… И пошёл дождь. Вначале редкий, капля за каплей. Потом всё гуще и гуще. Капли стучали по листьям, прибивали траву, и огромные цветы вздрагивали от частых толчков – ой, нельзя ли повежливей? Ах, это надо для мальчика Алёши? Ладно, тогда мы потерпим…

Марина рассмеялась, широко раскинув руки, подставляя ликующим струям солнечного дождя лицо. Какой угрюмый хмырь додумался назвать этот радужный дождь "слепым"?..

– Ну вот… – Элора стояла под сверкающими нитями рядом с ученицей, и улыбалась не менее радостно. Какая она красивая… нет слов… Обычно голая мокрая женщина не выглядит красавицей, но к Элоре это не относилось. – Наконец-то получилось!

Радость, переполнявшая Марину от общения с мирозданием, плескалась, искала выход, и девушка наконец не выдержала.

– Уиииии!!!

Ученица висела на наставнице, болтая ногами, норовя поцеловать всё, что попадалось. И мудрая волшебница не мешала ей, гладя рукой по мокрым слипшимся волосам, как малого ребёнка.

…

Свинцовое небо висело над свинцовой землёй, и где-то там, на горизонте, обе свинцовых плиты смыкались воедино, чтобы заключить этот беспросветный мир в непроницаемую свинцовую оболочку.