Девальвация человечности

Ему нужна была ее реакция. Он знал, что оскорбленный вид этой особы и гневный взгляд сразу же прикажет поверенному избить его, он же не теряя времени, выхватит доступное оружие и ключи, что позволит, может и не совсем благополучно, но добраться до самолетов. Все шло по плану. Он получил первый удар, и, не смотря на то, что это не было неожиданностью, сложился пополам, словно карточный домик. К такому надо полагать в принципе сложно подготовиться. Затем второй не менее резкий удар, третий. Четвертого не было. В комнате их было трое. Военный, который секунду назад выбивал из него дурь, уже лежал на полу сокрушенный таким же неожиданным ударом, которым пару минут назад угощал заключенного, а рядом с ним мисс Гофман. Демьян вырвал у него из рук пистолет и наставил на нее. Стало тихо. Настолько тихо, что он буквально слышал свое сердце, готовое разорвать грудь. Капельки пота спадают со лба в область глаз, что затрудняет видимость. Он вытирает лицо грязным рукавом рубашки, оставляющим черный след на светлой коже, и на мгновение видимость улучшается, но ненадолго. Обильные капли пота предательски заливают глаза. Дышит слишком часто, что не позволяет сфокусироваться на цели. Воздух, перегруженный тошнотворными запахами, чересчур тяжелый, и никак не дает возможности, насытится мозгу кислородом. Замер. Ровно 40 секунд продолжалось это молчание. Словно само время остановилось для них двоих в этом душном, затхлом помещении. Еще секунда. Почему ее взгляд такой мягкий, словно мы знакомы? Резкий шум. И вот Демьян отталкивает мисс Гофман от двери, прорываясь, бежит через длинный черный коридор, освещаемый мерзкими грязно-желтыми лампочками. Его преследует, но это уже не важно. Круг его внимания максимально сужен, он никого не слышит, видит только самолет, в который намеревается запрыгнуть. В него стреляют, но не одна пуля не пробивает плоть. Два его товарища Фред и Марк стараются помочь. Они, прикрывая его тыл, дают шанс сесть в самолет. Шум двигателя заглушает звуки выстрелов.

–Хэй, запрыгивайте, – призывал громким криком и движением руки Демьян своих товарищей. – Давайте же, быстрее!!

Отрицательный ответ, что прочитал он во взглядах друзей, заставил содрогнуться. Всем им не выбраться, он уже в самолете, они нет. Все ужасающе ясно. Они не полетят. Рев двигателя заглушает звуки, но не невербальную речь. Передавая взглядом благодарность за то, что прикрыли, уже взлетая, он видел как пуля задела Фреда, как скрывается Марк, и что еще хуже, он уже ничем не мог им помочь, скованный жестокой беспомощностью перед обстоятельствами, ощущая дикую боль, что ноюще разрывает грудь, ему не оставалось ничего, кроме как лететь дальше.

–Фестрад, добраться бы до Фестрада, если есть хоть призрачная надежда сбежать из этой чертовой страны, я должен попытать счастье. Мысль. Еще одна. Господи боже, что я делаю? Фред, Марк.

При мысли о друзьях, что возможно уже и не живы, он впервые начал молить Господа об их спасении и благодарить небо за свое. Пролетая над базой, он видел этих упертых солдат, что виртуозно стреляли в самолет и мысль о том, что его удачное бегство, дело рук не просто везения и своевременной помощи подоспевшей от ребят, никак не покидали его.

– Я сбежал, или меня отпустили? Не может же быть так, что ни один из этих виртуозных стрелков не задел меня. Затем фокус его внимания сконцентрировался на еще одной, более душераздирающей мысли. – Я чуть не убил человека. Я чуть не убил человека.

Глава 5. Сдавайся

[-Так выглядит отчаяние

-Нет друг, так выглядит жизнь]

Раненный Фред, согревал холодную землю своею ещё теплой, алой кровью и умиротворенно наблюдал угасающим взглядом за улетающим самолетом, уносящим его товарища все дальше от трагических событий, словно его побег, символизировал шанс на лучшую жизнь, для них всех, возможность спастись. Цель не оправдывает средства. Когда Марку удалось добраться до товарища, было уже поздно.

–Фред, Фред!– он продолжал звать его, надеясь, что тот, все ещё жив, просто выключился от потери крови. – Твари!– закричал он не своим голосом, обращаясь к людям, с которыми минуту назад обменивался смертельными выстрелами, прижимая тело погибшего друга ближе к себе, словно намереваясь укрыть от происходящего вокруг хаоса.

–Давай же,– шепот развеивал легкий ветер, – Давай же!– перешел на крик. Он неустанно тряс его несколько секунд, полностью отключившись от остальных событий ужасающей реальности, до тех пор, пока не почувствовал отсутствие пульса. – Черт!– ударил он безжизненную землю кулаком. – Черт!– снова удар, еще один.

На кисти руки проступили кости, кожа разодрана яростью, свисающие ошметки плоти не заслуживают внимания. Никакой физической боли. Их кровь, двух друзей, живого и мертвого, слилась в единую струю, с жадностью поглощаемую ненасытной землей.