Девчонка с изнанки. Леди Клайар

То ли у меня уже проявлялись задатки выпивохи, то ли просто так обстоятельства сложились, но после двух порций спиртного мне вдруг полегчало. Не то, чтобы мне так уж наплевать стало на мои беды, но они как-то поблекли на время.

– Так и почему ты ушла от Шокера? – как бы между прочим спросил Марек, тонко улучив подходящий момент.

Но меня не так-то просто было сбить с толку.

– Не ушла, а сбежала. Почувствуй разницу.

– Разница мне не нравится, – признался Марат. – Звучит, как будто бы всё ещё хуже, и тебе пришлось от него спасаться.

– Нет, Марек. Это не такой побег. Это другой побег. Не от Шокера, от себя.

– Что он натворил? – серьёзно вздохнул Марек.

Я обещала себе, что не буду посвящать брата в суть дела. Но это я там обещала, на изнанке. А здесь, глядя Мареку в глаза, я всё рассказала. Без живописных подробностей, но всё, как есть.

Марат выслушал, хмурясь, потом пожал плечами:

– Странно… Непохоже на него.

Я развела руками:

– Сама удивляюсь.

– Зная твой нрав, я Шокеру не завидую.

– Да не трогала я его. Думаешь, оно мне надо, воздух сотрясать?

– А что тебе надо?

– Обрести снова веру в человечество, – жалобно сказала я. – Особенно в ту её часть, которая любит быть главой семьи и стучать по столам.

Марек помолчал немного, потом резко пересел ко мне на диванчик, обнял и привлёк к себе.

– Видишь ли, систер… Мужик – существо, сконструированное очень просто. У него на конкретный внешний раздражитель реакция однозначная. Жёсткая связка «причина-следствие», без вариантов, – Марек тщательно подыскивал слова. – Ну, например… Идёт мимо красивая женщина – реакция понятная: интерес. Остановилась рядом – острый интерес… Ну и по нарастающей. А вот давать ли волю реакции, это уже каждый смотрит по обстоятельствам, стоит ли оно того. Главное – не делать ничего себе в ущерб. Если тут Клайар дал маху и был так глуп, что довёл дело до крайности, тут ничего не поделаешь. Тебе остаётся либо простить его, либо не простить. Я за тебя эту задачу не решу.

– А простить – это как, Марек? Сделать вид, что ничего не было? Так он видом своим напоминает, по-собачьи смотрит, показывает, что виноват. Видишь ли, жаль ему, что мне больно… Или сказать, что ты, мол, гад и сволочь, но ты моя сволочь, так что тебе всё можно, давай и дальше, не стесняйся? Что это значит – простить?

Марек тяжело вздохнул:

– И тут я тебе тоже не советчик. Не знаю.

– Ну ты, ты сам как бы хотел, чтобы тебя простили в такой ситуации?

Марат невесело засмеялся:

– Меня, систер, в такой ситуации били по морде, что было совершенно объяснимо, естественно и поделом. А потом выбросили за дверь мои жалкие тряпки и бритвенный станок, что тоже было понятно. А потом поменяли дверной замок…

– Жалеешь?

– Жалеть уже не жалею, дело прошлое, – грустно сказал брат. – Я очень её любил. И уверен, она меня тоже. Но это было для неё не настолько важно, как то, кого ещё, кроме неё, мне хотелось.

Похоже было, что все мужики сконструированы не только просто, но ещё и одинаково.

– А знаешь, я бы на её месте тоже тебе влепила. Чтобы ты понял, что действительно важно.

– Ну так иди и влепи своему Шокеру, – немного обиженно отозвался Марат.

– Нет. Не могу.

– Отчего же? – усмехнулся Марек.

– Да оттого, бро, что он там, а я здесь. Нет меня больше.

Марек тревожно посмотрел на меня.

– Что уставился? Всё, нет меня… Прости меня, бро, я очень тебя люблю, но я бы выбрала Шокера и осталась бы там. И пусть бы я лучше никогда больше не оказалась здесь. Звягин меня спас вроде бы, но потом всё равно убил. Я не знаю, как я теперь тут буду… жить. Не жизнь это. Нет меня.

Марат покачал головой.

– Сестрёнка, ты жизнью-то не разбрасывайся. Мы не знаем, что и как может повернуться.

Я только отмахнулась.

Марек решительно налил по полстакана и протянул мне один:

– Давай-ка ещё дерябнем. За то, чтобы в таких ситуациях нам с тобой всегда было к кому прийти.

Я торопливо проглотила полстакана коньяка и чуть не расплакалась.

– Что бы я без тебя делала, бро?!..

– Дурёха ты моя, – вздохнул Марат. – Ты управдому своему сообщила, что вернулась?

– Нет ещё.

– Тогда оставайся у меня. Есть отличная комнатка, сейчас распоряжусь, чтобы всё приготовили.

Осознав, как невыносимо больно мне будет сегодня одной вернуться в спальню с сакурой, я согласно закивала.

Марат вышел из библиотеки, а я налила себе ещё полстакана коньяка и отхлебнула.

Внезапно в дверь вошёл Лёха и остановился, не сводя глаз с моего стакана.

– Что? – буркнула я, шмыгнув носом.

– Ты пьёшь? – угрюмо уточнил мальчишка.

– Нет, танцую! – фыркнула я. – Сам не видишь?.. У твоего отца это называется лечением от стресса.

– Моя мать тоже так лечилась, пока не сгинула, – проговорил он серьёзно.

– Марат сказал, она три года не приезжала, но это не значит, что с ней случилось что-то плохое…

– Случилось, – упрямо сказал мальчик. – И с тобой случится, если пить не перестанешь.

– Ну, хорошо, – согласилась я. – Не буду больше. Это последний раз.

Я отставила пустой стакан. Лёха оценивающе оглядел меня и молча ушёл прочь.

В библиотеку заглянула Рита.

– Кира, твоя комната готова, пойдём, покажу… Кира?!

– Я в порядке.