Девчонки и любовь

Я еще теснее прижимаю к себе подушку. Раньше, когда мы были чуть помладше, Надин оставалась у меня ночевать чуть ли не раз в неделю. Мы никогда не ставили раскладушку и не раскладывали спальники, а просто прижимались потеснее друг к дружке на моей кровати. К Надин не очень-то мягко прижиматься – она вся такая угловатая и растопыривает во сне свои острые локти, – но зато нам с ней было так весело! Мы рассказывали друг другу страшные истории, полные кровавых подробностей, так что потом нам всю ночь снились кошмары, но это меня ничуть не пугало, потому что я в любой момент могла прижаться к Надин и почувствовать, как ее позвонки врезаются мне в живот, а волосы щекочут лицо.

Но теперь у Надин есть Лиам, и она предпочтет прижиматься к нему. Мне до сих пор трудно поверить в его существование, даже несмотря на то, что я видела его своими глазами. Интересно, как она вела себя с ним на прогулке? А у Магды есть Грэг. Надин плюс Лиам, Магда плюс Грэг, Элли плюс Никто…

В конце концов мне удается заснуть. Во сне я вижу себя и Дэна. Но не настоящего Дэна, а воображаемого Красавчика Дэна, со светлыми волосами и карими глазами. Он встречает меня после уроков у дверей школы, и мы отправляемся гулять вдоль по набережной. Всю дорогу он держит меня за руку, а потом мы спускаемся к самой воде, и он обнимает меня, прижимает к себе и шепчет на ухо нежные слова, теребит мои волосы и целует в шею, в уши, в губы, мы целуемся по-настоящему, и это здорово. Не разнимая объятий мы ложимся на влажную прибрежную траву, он шепчет, что любит меня, что влюбился с первого взгляда, когда мы налетели друг на друга у припаркованного автомобиля, а я в ответ шепчу, что тоже люблю его.

– Я тебя люблю, – говорю я и просыпаюсь. Никогда еще меня не посещали такие правдоподобные сновидения. Я все еще вижу солнечных зайчиков, пляшущих у нас на лицах, ощущаю сладковатый мускусный запах его кожи, слышу биение его сердца и чувствую тепло его тела…

Я все еще там, и мне так хочется остаться в своем сне. Я чувствую себя чужой в этом обыденном мире, где нужно умываться и завтракать. Я молча пью кофе и жую свои кукурузные хлопья. Мы все сидим за столом – папа, Анна, Цыпа и я. Четыре стороны одного стола, четыре члена одной семьи, но у меня такое чувство, будто эти люди мне совершенно чужие.

Отец мне что-то говорит, но я не слушаю. Странно, что я сижу здесь только потому, что в этом человеке течет четыре литра крови, похожей на мою. Он просто некий полноватый мужчина средних лет с нелепой прической и бородой, который, помимо всего прочего, слишком староват для забавных надписей на своих футболках. У сидящего рядом шумного мальчугана, уплетающего хлопья за обе щеки, общего со мной и того меньше. А невозмутимая женщина в белой рубашке мне и подавно чужая.

Она говорит, что если я не потороплюсь, то опоздаю на автобус, и оказывается абсолютно права. Автобус подъезжает к остановке, когда мне остается пройти до нее еще половину улицы. Я бы могла попробовать пробежаться, чтобы успеть, но боюсь, что юбка при этом задерется до неприличия высоко. К тому же мне не очень-то и хочется садиться в этот скучный старый автобус. До школы всегда можно пройтись пешком, тем более что…

Итак, я прохожу мимо остановки, иду вниз по улице, поворачиваю за угол. На том самом месте больше нет припаркованного автомобиля, и его там тоже нет, хотя… ДА! ОН ЗДЕСЬ! Это точно он, идет мне навстречу с другого конца улицы!

Мой сон был настолько правдоподобен, что кажется, будто мы с ним действительно знакомы, гуляли по набережной и целовались у реки.

Он приближается, на нем голубая джинсовая рубашка, которая ему так идет. Он смотрит прямо перед собой. Интересно, он смотрит на меня? Ищет меня глазами? А что, если я ему тоже приснилась? А что, если вдруг нам приснился один и тот же сон?

Мы двигаемся навстречу друг другу. Я уже могу различить черты его лица, его карие глаза, прямой нос, мягкие губы, улыбку. Он мне улыбается. Я тоже расплываюсь в многозначительной улыбке, призванной показать, что я готова разделить с ним наш маленький секрет.

– Привет, – говорит он, сделав еще несколько шагов.

Привет! Это он мне? Он что, заговорил со мной? Не может быть. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, не идет ли за мной кто-нибудь еще. Никого. Значит, это он мне. О боже, какая же я идиотка. Я пытаюсь сказать ответное «Привет», но горло пересохло, словно пустыня Сахара, и из него вырывается лишь какое-то глухое карканье. А тем временем он проходит мимо и удаляется. Ну вот, я упустила его. Я упустила свой шанс. Наверное, он решил, что я дурочка, которая и двух слов связать не может.

В школу я снова опаздываю. В качестве наказания миссис Хендерсон оставляет меня после уроков. Опять. Два наказания за два дня. Миссис Хендерсон полагает, что я собираюсь поставить школьный рекорд.

– Не слишком блестящее начало, Элеонора, – говорит она тоном, не предвещающим ничего хорошего.