Девчонки и мода

Все это я прекрасно помню, но совершенно не помню, чтобы в придачу к шелковистым волосам мне когда-нибудь хотелось заполучить ее фигуру. Я всегда знала, что была полненькой, а Надин – худышкой, но в детстве это меня никогда не смущало.

Просто удивительно, насколько же все-таки я теперешняя не похожа на себя прежнюю. Как бы мне хотелось остаться прежней! Быть такой, как сейчас, намного труднее. Что ни день – то пытка. Меня подташнивает, потому что утром я не позавтракала и понятия не имею, как быть с ужином, ведь по субботам мы обычно заказываем еду на дом, которая так соблазнительно пахнет, но зато содержит сотни и сотни калорий – белая рыба в хрустящей панировке с горой соленой жареной картошки, гигантская сырная пицца с пылу с жару или острый жареный цыпленок с перламутровым рисом… При одной мысли об этом у меня сводит живот.

– Эй, Элли, – говорит Магда, расчесывая Надин на прямой пробор. – Это у тебя в животе урчит?

– Это он сам, я тут ни при чем, – бормочу я, краснея.

– Может, заплести сверху косичку? – спрашивает Магда.

– А может, сделать много-много тоненьких косичек? – говорит Надин, наклоняя голову и поигрывая кончиками прядей.

– Фу, косички, – фыркаю я. – Будешь выглядеть как пятилетка.

– Глупости, – возражает Магда и начинает плести. – Косички – это прикольно.

– Посмотри на эту девчонку – у нее куча косичек, – говорит Надин, тыча пальцем в модель со страницы «Спайси». – Да, точно, делай косички, Магда!

На плетение косичек уходит целая вечность. Я зеваю, вздыхаю, закатываю глаза и держусь за живот, чтобы он не урчал.

– Ну и скучища, – бормочу я. – Кстати, Надин, а что ты собираешься надеть?

– То, что на мне сейчас! – отвечает Надин.

Я недоуменно хлопаю глазами. Мне казалось, что Надин нацепила это старье, только чтобы не помять раньше времени свой главный наряд. У Надин есть потрясные вещи – из черного бархата, черного кружева и черной кожи. Но почему-то именно сегодня из всех своих запасов она выбрала обычные синие джинсы и короткую облегающую розовую маечку.

– Разве ты не наденешь ничего черного? Ты же на себя не похожа.

– Вот именно. Зато я похожа не модель, – говорит Надин.

– А разве моделям не нужно выглядеть нарядно?

– Не слушай Элли, она все равно в этом ничего не смыслит, – вздыхает Магда.

– Модели всегда так одеваются на съемки, – терпеливо объясняет Надин. – Нужно выглядеть как можно проще. Хотя на самом деле это дорогущие французские джинсы. Мать с ума сойдет, если узнает, что я спустила на них часть денег, которые они с отцом откладывают мне на жилищный кооператив.

– Зато подумай, сколько ты потом сможешь зарабатывать, Надин, – говорит Магда. – И запомни: как только ты добьешься своего, непременно перезнакомишь меня со всеми нужными людьми. На девушек с пышными формами тоже есть спрос. Не только на тощих селедок вроде тебя.

– Как же, разбежалась, – кисло усмехаюсь я.

А что, если Надин и вправду станет моделью? Она так изменилась за последнее время. Чем дольше я смотрю на нее, тем явственнее понимаю это. Она выглядит так, словно сошла со страниц «Спайси». Она точно выиграет первый тур. И дойдет до финала. И станет лицом с обложки. Ее будут публиковать во всех модных журналах, она будет расхаживать по подиумам, путешествовать по всему миру ради участия в съемках… Я же останусь не у дел, буду по-прежнему ходить в школу, и все будут знать меня только как унылую и толстую подругу Надин.

Пока мы с Надин едем в студию, мне всю дорогу кажется, будто эти слова клеймом высечены у меня на лбу. Я согласилась сопровождать ее туда только потому, что она моя подруга. И перед поездкой поработала над своей внешностью почти так же тщательно, как и Надин. Оставила волосы нечесаной взъерошенной копной, ни грамма косметики на лице, просторная рубаха в клетку, черные брюки и сапоги, под мышкой планшет и блокнот для рисования. Всем своим видом я собираюсь показать всем и каждому в «Спайси», что ни капельки не претендую на звание модели, что мне абсолютно наплевать на то, как я выгляжу, и что я – серьезная творческая личность… Ладно, ладно, знаю, это полная чушь. И, похоже, все в «Спайси» тоже прекрасно об этом знают.

Студия до отказа забита расфуфыренными длинноногими девицами.

– О господи, ты только посмотри на них, – шепчет Надин дрожащим голосом. – Они все выглядят как настоящие фотомодели.

– И ты тоже, – подбадриваю ее я.

– Ох, Элли, я боюсь, – бормочет Надин и изо всех сил сжимает мою руку.

Ее ладонь холодная, как ледышка, и так плотно прижата к моей, что мне кажется, будто мы с ней парочка малышей в первый день первого класса.

– Интересно, что нас попросят делать? – шепчет Надин. – Если придется выходить на сцену одной перед всеми ними, я со стыда помру. Они выглядят так, будто каждый день только и делают, что позируют фотографам.

Остальные наверняка думают то же самое. Все кучкуются небольшими группками, болтают, пересмеиваются, разглядывают с ног до головы вновь прибывших, придирчиво изучают Надин, потом меня, вскидывают свои идеально выщипанные брови, словно говоря: «О боже, а эта-то жирная уродина зачем притащилась?»