Девчонки и мода

Я изо всех сил стараюсь не замечать их презрительных взглядов. Мои щеки пылают.

– Умираю, как хочу в туалет, – говорит Надин. – Где у них тут дамская комната?

В женском туалете не протолкнуться. Девицы осаждают зеркало, наносят яркие тени для век, румяна и блестящую губную помаду, отчего их лица сияют и искрятся в свете электрических ламп. Они взбивают волосы, подтягивают облегающие джинсы и длинными пальцами с идеальным маникюром разглаживают маечки на плоских животах.

– Ой, мамочки, какие же у меня страшные ногти, – хнычет Надин и плотно сжимает кулаки, чтобы спрятать свои обгрызенные пеньки. – Нет, зря мы сюда притащились, Элли. И зачем только я в школе всем разболтала? У меня же ноль шансов. Я просто чокнулась.

– Не хочешь оставаться – не надо. Можем поехать домой.

Надин смотрит на меня так, будто это я чокнулась:

– Не могу же я вот так взять и все бросить?

– Ладно, тогда желаю удачи, – говорю я и крепко обнимаю Надин.

– Мне страшно, – шепчет она напоследок, стискивая меня в объятиях.

Но когда доходит до дела, она берет себя в руки. Всем сопровождающим, друзьям и родственникам велено сесть в глубине зала, сторожить пальто и сумки и не шуметь. Всех конкурсанток приглашают выйти вперед, на освещенную софитами площадку. Там всем распоряжается статная миловидная женщина в черном. Она говорит, что все девушки прекрасно выглядят и что каждая из них достойна стать лицом с обложки «Спайси». Она желает всем удачи и приглашает на легкую разминку. От волнения кое-кто из девушек заливается краской, а некоторые во время упражнений неуклюже толкают соседок и теряют всю свою невозмутимость, но большинство мгновенно подхватывают нужный ритм и входят в работу, плотно стиснув зубы и стремясь показать себя с самой лучшей стороны.

Я собиралась делать зарисовки, но вместо этого просто сижу и глазею. Причем с завистью. Не моргая слежу взглядом за движениями их длинных красивых ног, изящных рук и стройных тел до тех пор, пока у меня не начинают слезиться глаза.

Потом инструкторша учит их, как надо ходить по подиуму. Для этого нужно прогнуться вперед и идти, слегка покачивая бедрами и высоко держа голову. Надин ловит мой взгляд и едва заметно улыбается, но когда настает ее очередь пройтись, она вскидывает подбородок и ее губы расплываются в очаровательной широкой улыбке. Я показываю ей большие пальцы, чтобы подбодрить. Она отлично двигается. Может, конечно, не так размашисто и непринужденно, как некоторые, но это даже и к лучшему. Ведь они ищут обычную способную девушку, а не сложившуюся модель. Надин смотрится очень свежо и мило, и инструкторша часто на нее поглядывает.

Теперь настала очередь позировать перед фотокамерой. Они снимают групповые портреты девушек, просят их смотреть то вверх, то в сторону, то наклонить голову. Ежеминутно раздаются команды: сделайте дерзкое лицо, теперь печальное, а теперь счастливое – самое-самое-самое счастливое! От вида их широких ослепительных белозубых улыбок у меня у самой рот расплывается до ушей. Кое-кто из друзей и родственников подпрыгивает и улюлюкает, а одна сумасшедшая мамаша даже кричит: «Давай, Хейли! Шире улыбайся! Покажи им, на что ты способна! Ты лучшая!»

Нетрудно догадаться, кто из них Хейли. Это та самая девушка, что побагровела от стыда и, судя по выражению лица, готова прибить свою мамашу.

После небольшого перерыва на кофе наступает самое главное. Девушек вызывают по одной в алфавитном порядке. Они должны пройтись по кругу перед видеокамерой, затем выйти на середину площадки и немного попозировать перед фотографом. После этого каждая девушка должна подойти к микрофону, представиться и рассказать пару слов о себе.

Хейли вызывают первой, потому что ее фамилия Актон. Она терпит полное фиаско. Спотыкаясь, проходит по кругу, потом испуганно моргает перед фотографом, словно загнанный в угол зверек. Она заикаясь произносит свое имя в микрофон, после чего повисает долгая неловкая пауза, во время которой все закатывают глаза и чуть ли не молятся. «Я не знаю, что еще сказать», – шепчет она в микрофон в конце концов.

От напряжения у меня взмокла рубашка. Вот бедолага. О господи, я не переживу, если Надин так опозорится. Мамаше Хейли, как видно, тоже не пережить позора дочери. Она бросается к инструкторше и вопит, что с Хейли поступили несправедливо, потому что вызвали первой и она не знала, что ей делать, а все остальные теперь будут знать и станут за ней повторять (хотя кому, скажите на милость, охота повторять за бедняжкой Хейли?). Инструкторша спокойно выслушивает ее и говорит, что Хейли может подождать, если хочет, и повторить попытку в самом конце. Мамаша Хейли в восторге. А вот сама Хейли – едва ли. Она разворачивается и направляется к выходу.

– Хейли! Хейли, вернись! Не уходи далеко, детка. У тебя будет вторая попытка! – верещит ее мамаша, бросаясь вдогонку.