Девчонки и слезы

Я всегда утверждала, что одинаково люблю Магду и Надин, но в глубине души любила Надин чуть-чуть больше, просто потому, что мы знаем друг друга с четырех лет и съели вместе не один пуд соли. Но теперь мне кажется, что Магда капельку лучше. Надин бывает абсолютно несносной. И ведет себя как конченая сумасбродка. По-моему, надо быть полоумной, чтобы связаться с Лиамом. Когда мы ходили на концерт Клоди, именно она настояла, чтобы мы поехали с этими страшными парнями. А теперь она окончательно слетела с катушек и выкладывает свои секреты абсолютному незнакомцу.

Я было попыталась еще раз ей сказать, насколько это опасно, но она только расхохоталась в ответ. Она все чаще и чаще смеется над моими словами, как будто с тех пор, как у меня появился Рассел, я превратилась в тупицу и страшную зануду. Правда, глупо?

Вчера вечером наша встреча с Расселом прошла не слишком удачно. У меня было мерзкое настроение, а ему приспичило идти в кино на очередной фантастический триллер, в котором полуголые мужчины в шлемах укладывают противников одной левой. В фильме практически не было женских персонажей – только несколько глупых девиц в ночных рубашках, сквозь которые все видно, да злая старуха, которая в конце свалилась в кишащую змеями яму и погибла. По-моему, зрелище было жутким, но Рассел буквально упивался картиной. Его раздражало, что я стонала, вздыхала и ерзала в кресле. Когда сеанс закончился, он прочитал мне целую лекцию про комикс, который лег в основу фильма.

– Элли, тебе это следует знать, раз ты собираешься стать иллюстратором. Комиксы для взрослых – самое модное направление. Никому не нужны книжки с картинками про девочек-мышек.

Я жутко обиделась – и за маму, и за себя – и ушла, даже не поцеловав его на прощание. Правда, и ему не больно хотелось со мной целоваться. Губы у меня потрескались, нос покраснел и из него постоянно текло – все это могло отбить желание у самого пылкого бойфренда. Даже у такого, как Рассел.

Не понимаю я этих парней. То он смотрит сверху вниз, по всякому поводу читает лекции и ждет похвалы. А то смотрит снизу вверх и восхищается точно лучшей девочкой на свете, и все это только потому, что у тебя спереди торчат груди – придаток, которым обладает половина мирового населения.

Хотелось бы, чтобы он стал мне настоящим другом, как Магда или Надин, хотя в последнее время Надин ведет себя совсем не по-дружески. Она всегда отличалась эмоциональной неустойчивостью, с самого детства. Слава богу, хоть у Магды легкий характер и с ней весело. Она слишком зациклена на парнях, косметике и шмотках, но в общем и целом о такой подруге можно только мечтать.

Вчера она притащила мне кусок сырного торта с лаймом, фирменного блюда своей мамы. Я слабо протестовала, говорила, что в нем миллион калорий.

– Элли, это лайм. Сплошной витамин С. Очень полезно при простуде. Этот торт лечебный, так что наплюй на калории.

Так я и поступила. Должна признаться, что с набитым тортом желудком я почувствовала себя куда лучше. Мама Магды блестящий кулинар. Анна тоже прилично готовит, но последние пару месяцев она нас не баловала домашней пищей, только разогревала готовые блюда в микроволновке. Да и откуда у нее время на готовку, когда она занята выше головы. Мама Магды – другое дело. Их семья держит ресторан. Приготовление еды – ее профессия, так что здесь нет никакого противоречия.

А вот у папы с Анной их предостаточно. Слышу, как они переругиваютя на кухне за завтраком, а Цыпа вопит дурным голосом.

Не буду вставать. Сил нет. Я больна. Больна очень, очень, очень тяжело.

Натягиваю на голову пуховое одеяло и, хрипло дыша, сворачиваюсь калачиком в своей темной берлоге. Дремлю, когда вдруг раздается стук в дверь. Выглядываю из-под одеяла. Это Анна с подносом – на нем апельсиновый сок, кофе, круассан и небольшая гроздь винограда.

– Для инвалида, – говорит Анна.

– Ты чудо, – хриплю я, сажусь на кровати и протираю глаза. И вдруг замечаю на подносе письмо.

– От кого бы это могло быть?

– Почерк не Рассела?

– Нет, у него больше завитушек.

Вскрываю конверт. Разворачиваю листок бумаги. Нахожу очки. Читаю. Дохожу до последней строчки и покрываюсь мурашками.

Мне написала сама Никола Шарп, замечательная художница, придумавшая книжки про забавных фей. Когда-то у меня была полная подборка комиксов из серии «Радуга». В четыре года я обожала фею Ультрафиолет и мне хотелось, чтобы вся моя одежда была фиолетовой, вплоть до носков и трусиков.

«Дорогая Элеонора Аллард!

Я член жюри конкурса детских комиксов. Сразу предупреждаю, что ты не победила – у нас еще даже не было итогового заседания. И боюсь, ты не попадешь в список допущенных к конкурсу, поскольку твой рисунок пришел без анкеты и через неделю после того, как истек крайний срок подачи. Лично я считаю, что это не имеет значения, но спонсоры нашего конкурса очень щепетильно относятся к такого рода вещам и настаивают на том, чтобы твой рисунок (как и работы прочих опоздавших) не был допущен к рассмотрению.