Девчонки в погоне за модой

Неужели я действительно выгляжу осунувшейся? Я заглядываю в зеркальце заднего вида, с надеждой втягивая щеки, но все бесполезно. Я такая же кругленькая, как и всегда, словно ванька-встанька, с младенческими щеками и ямочкой на подбородке.

— Ты, наверное, думаешь, что у тебя одухотворенное лицо с интересной бледностью, — говорит папа, поймав мой взгляд в зеркале. — Так вот, ничего подобного, вид у тебя ужасный. И прыщи пошли от недоедания.

— Спасибо большое, папочка. — Мне тут же начинает мерещиться, будто все лицо покрылось гнойными волдырями.

Мне правда было немножко совестно, потому что я знаю, как много значит для папы поездка за город на Рождество, и он так старался всех порадовать, купил маленький телевизор, возил меня к телефону-автомату, чтобы я могла поболтать с Магдой и Надин, но сейчас он такой противный, что мне становится все равно, пусть себе считает, что я испортила ему Рождество. Очень хорошо! Ненавижу его. Он не может меня заставить идти к доктору. Мое тело, могу с ним делать, что захочу.

Приехали. Я не желаю участвовать в распаковке и прочей скучной суете. Почему я должна помогать папе и Анне, если они меня постоянно пилят, и только? Я убегаю в ванную, снимаю туфли, джинсы, тяжелый браслет и взвешиваюсь. Ого! Я действительно похудела. Конечно, я все еще толстая. Я смотрю на себя сбоку в зеркало, задрав блузку, чтобы как следует разглядеть живот и попу. Ну, может, я стала самую чуточку тоньше, но все равно я необъятная. Но уже не настолько необъятная, как было раньше. Все-таки значительно толще Магды и уж совсем жирдяйка по сравнению с Надин. Но есть улучшение. Интересно, заметят ли Магда и Надин?

Я звоню им. Сначала Магде.

— Давай встретимся, а? Не у меня, у нас дома полный мрак, — шепчу я. — Например, в "Сода Фаунтэн".

Нет проблем, я могу взять себе минеральной воды.

— Нет, только не в "Сода Фаунтэн", — поспешно отвечает Магда. — Пойдем куда-нибудь… в тихое место. Может, наверху у "Джона Уилтшира"?

— Что?! — "Джон Уилтшир" — унылый дряхлый универмаг, где встречаются разные бабульки за чашкой чая. — Ты шутишь, Магда?

— Нет. У них роскошные пирожные. Или ты все еще на диете?

— Ну, вроде того, — отвечаю я осторожно. — Ладно, можно и к "Джону Уилтширу", если хочешь. В четыре? Я позвоню Надин, хорошо?

Голос Надин тоже звучит как-то странно. Как-то очень тихо.

— У тебя все в порядке, Над?

— Нет, — отвечает Надин.

Слышно, как где-то рядом пищит и хихикает Наташа, а мама Надин хлопает в ладоши и кудахчет над нею.

— Семейная жизнь достала?

— Это еще очень мягко сказано, — говорит Надин. — Ах, Элли, подожди, пока услышишь. Я уже больше не могу!

— В чем дело?

— Нет, я сейчас не могу разговаривать, пока рядом сама знаешь кто. Расскажу, когда встретимся, ладно? Только, пожалуйста, не говори: "Я тебя предупреждала".

— Обещаю. В четыре, у "Джона Уилтшира". Жду не дождусь!

Но когда мы наконец собираемся вместе, глядя на Магду, я забываю про откровения Надин. Мое похудение остается незамеченным. Облик Магды так нас поразил, мы никак не можем опомниться.

В первую минуту я ее даже не узнала. Я вижу, что Надин сидит за одним из крошечных столиков с розовыми скатертями, а рядом с ней — какая-то коротко стриженная девочка, похожая на мышку, в серой кофточке. Потом эта самая девочка слабо улыбается мне. У меня перехватывает дыхание.

— Магда! Что ты с собой сделала?

Надин отчаянно семафорит мне бровями.

— Ты так изменилась, но выглядишь… замечательно, — судорожно вру я.

— Выгляжу омерзительно, и на душе не лучше, — говорит Магда и заливается слезами.

— Ой, Магз, не надо. — Я обнимаю ее.

Смотрю на ее бедненькую, обкорнанную голову. Дело не только в зверской новой стрижке. Цвет! С одиннадцати лет, с нашего первого дня в пятом классе Магда была яркой блондинкой. Я и представить ее не могла как-нибудь по-другому. А сейчас она, видимо, восстановила свой естественный светло-каштановый оттенок. Только у Магды он выглядит неестественно. Как будто она сняла с себя кокетливую соломенную шляпку с цветами и одолжила шапокляк у какой-то старухи.

Надин заказывает нам всем по чайничку "Эрл Грей" с лепешками. Я так расстроилась из-за Магды, что рассеянно прожевываю лепешку. Только уже облизывая масло с губ, я вдруг осознаю, что только что умяла несколько сотен лишних калорий. Боже мой! Не сбегать ли по-быстрому в туалет? Но в кабинках все слышно, и к тому же я не хочу ничего пропустить из рассказов Магды и Надин.

— Извините, девчонки, что я так расхлюпалась, — говорит Магда, вытирая глаза. На ней нет никакой косметики, и от этого у нее какой-то недоделанный вид, как будто у нее стерли половину лица.

— Прическа у тебя правда вполне… пикантная, когда к ней привыкнешь, — делаю я еще одну попытку.

— Вообще, такой стиль «беспризорник» — это последний писк, — говорит Надин.

— Врете вы все, — говорит Магда. — Вид кошмарный. А раскраска — конец света! Это даже не мышь, скорее, издыхающий хомяк. Я хочу опять покраситься к школе, но как, черт возьми, отрастить их за неделю?

Она в отчаянии дергает жалкую коротенькую прядку.