Дэви

Туман превратился в серые водовороты, сменяющие мрак; я стал различать очертания ивовых ветвей. Я спустился вниз в молочно-тихий хаос и поспешил в гору, голодный, не слишком отдохнувший, но с прояснившейся головой. Полицейским тоже не понравится туман, так что я упрямо шагал и шагал, хотя туман и замедлял мое продвижение. Я добрался до своей пещеры через полчаса, совершенно оголодавший. У меня не было времени, чтобы поохотиться. Туман уже расползался под напором невидимого солнца.

Сначала я выкопал деньги — в общей сложности пятнадцать долларов; они мне помогут, как только я приду в какое-либо место, где деньги имеют ценность. В тот миг, когда солнечный луч пробился сквозь туман и разлился по листьям влажным дрожащим золотом, я держал на ладони доллар, который дала мне Эмия: сейчас он казался не таким уж и ярким. Бросив доллар к другим монетам, я едва смог отличить его от остальных. Потом я достал котомку с золотым горном — и своим амулетом, разумеется. А может быть, я все это время знал, что он был здесь, но мне нужна была какая-то побуждающая причина, чтобы сбежать?.. Сбежать от Эмии?.. Или из Скоара?.. Или и вовсе от своей мальчишеской сути, потому что я не хотел ладить с нею?

Глупая дикая курица в поисках насекомых бродила в десяти ярдах от меня. Моя стрела отделила ее голову от шеи — она никогда уже не обнаружит пропажу. У меня не было времени развести костер и пожарить добычу, но я выпил кровь, ощипал ее и съел сердце, печень и желудок сырыми, завернув остатки в листья лопуха — на обед. Помню, что в тот раз я не особенно полагался на свой амулет, хотя во многих смыслах был еще довольно-таки религиозным.

Ближайший водный поток начинался на северо-восточном склоне горы за моей пещерой. Это был звонкий ручеек, чьи берега заросли ольхой и ежевикой. Я знал, что он течет около двух миль по лесу, через Северо-Восточную дорогу, а потом впадает в небольшую речушку. Я мог бы пройти по нему почти до дороги, а потом использовать ее как ориентир, двигаясь на восток, к Леваннону.

Ручей тек по дну каменистого желоба, узенького зеленого ада. Принимая во внимание полицейских собак, у меня не оставалось другого пути. Я снова затолкал свои мокасины в котомку, чтобы не намочить. Босые ноги пошли мурашками при одной мысли о водяной змее, но выхода у них не было.

Конечно, когда собаки теряют след, смекалистые люди идут с собаками по обеим берегам ручья. Увидев просвет, где ежевика уступала место обычным сорнякам, я выбрался из воды и пошел прочь, как будто передумал и отправился назад, в Скоар. Я прошел поблизости от большого дуба, но двинулся дальше, в чащу, где немного потоптался и помочился на листья, чтобы ввести собак в заблуждение. Потом я вернулся по своим следам к дубу и забрался на него, стараясь не ломать веток. Тут я сделал рискованный прыжок, перебравшись с дуба на другое дерево, и так, прыгая с ветки на ветку, проделал весь путь обратно, до ручья.

По меньшей мере, они потеряют время, ломая головы над этими маневрами; решат, к примеру, что я — демон, ждущий, когда придет священник и поможет им справиться с убийцей. Тем не менее я прошел по ручью еще полмили, а когда покинул русло ручья, то снова воспользовался деревьями, добравшись по веткам до еще одного огромного дуба. Тут я забрался на самую вершину и осмотрел окрестности.

Облака темной кучей плыли на восток, наползая на солнце. Погода становилась хмурой, резкий ветер с неприличной настойчивостью трепал дубовую листву. Впрочем, весенняя гроза вполне может быть мне на руку…

Дорога оказалась ближе, чем я думал. Я увидел красную расселину среди зелени меньше чем в половине мили к востоку. Это могла быть только красная глина в том месте, где дорога пересекала возвышенность. Хотя дорога была пустынна, до меня донесся смутный и тревожащий звук, который явно не был частью лесного шума. Повернув голову, я обнаружил сквозь просвет в ветвях низинку с опять же красной глиной и гравием, совсем рядом с моим дубом — не больше чем в пятидесяти футах. Похоже, это был другой отрезок той же самой дороги. Подтверждая это, переменчивый ветерок донес до меня запах конского навоза. Не свежего — эта ближняя часть дороги была столь же пустынна, как и дальняя, но мне это не понравилось, и я быстренько спустился чуть ниже и пристроился на более толстой ветке с более густыми листьями. Что бы ни значил этот звук, он был довольно отдаленным, этакий сухой шелест, не похожий ни на людские голоса, ни на журчание воды.

Я отрезал кусок от своей набедренной повязки и повязал им голову. Ничего не имею против своих рыжих волос, но они не слишком помогают быть похожим на кусок коры. Пока я занимался маскировкой, на дороге между мной и тревожным небом появилась точка.