Девяносто девять и один

— А! Тетя Сара! — восклицает Карина. Я удивлена, что она помнит её имя. — Ты часто рассказывала о ней!

— Точно. Да.

— Она же в какой-то деревеньке жила, да?

Я улыбаюсь.

— В поселке, недалеко от Тобольска. До сих пор там.

— Ясно-ясно! Так и вы с Глебом у нее тем летом отдыхали?

К нашему столику подходит официантка с огромными тарелками в руках. Она ходит туда-сюда несколько раз и теперь на нашем столике нет ни единого свободного места.

Кальмары, креветки, гребешки, мидии… Под разной заправкой, приправами и соусами. Боги! У меня разбегаются глаза.

— Налетай! — радостно заявляет Рома и мы все принимаемся за еду.

Наши бокалы вновь наполняются вином, мой желудок верещит от радости, а тревожные мысли неспешно уносит с собой глоток за глотком.

— Как тебе осьминоги? — интересуется Карина.

— Всё очень вкусно!

Однако, побороть мои опасения дорогому вину неподвластно. Как только Карина возобновляет свои вопросы, в моей рот уже не лезет ни один морской житель. И ужаснее всего то, что ей даже в голову не приходит вся сложность сложившейся ситуации: мы не вдвоем и посекретничать не получится. Алкоголь хоть и расслабил тело, но мои мысли и язык по-прежнему держат крепкую оборону.

— Послушай, а что потом случилось? Ты ведь из школы документы тоже забрала и больше там не училась.

— Я перевелась в другую. Так нужно было.

— Где-то ближе к дому?

— Можно и так сказать…

— А! В ту, где Глеб учился, да? — перебивает меня Карина, взяв бокал в руку.

— Угу.

— Постой! Так ведь он же вот закончил её! Ему же восемнадцать!

— А Глеб — это…

— Её младший брат, — отвечает Максимилиану пьяненькая сестра. — Такой славный мальчишка! Ну, был, когда я в последний раз видела его. Постоянно домики какие-то из картона собирал, даже, по-моему, смастерил парковку для всех своих машинок, что находил в яйцах от «Киндера»! У меня, кстати, до сих пор бумажная открытка в коробке лежит, которую он мне нарисовал! Там пальмы, солнце и песок, а ещё пожелание, поскорее улететь на необитаемый остров! — смеется Карина, отдавшись воспоминаниям. — Я в него по-настоящему влюблена была! А сейчас… Боже! Ты, наверное, девчонок от него отгоняешь, да?

Мое запястье чешется. Я даже не заметила, как вдавила палец в сверкающий ремешок часов, что прячет за собой разноцветное тату. На коже наверняка остался след.

— Есть такое. Я так наелась…

— Да! Не то слово! — подхватывает мои слова Рома и откидывается на мягкую спинку кресла. — Надо немного посидеть, а потом воздухом подышать!

— У тебя есть конкретное предложение? — спрашивает его Максимилиан.

— Предлагаю закончить этот чудесный ужин и отправиться на прогулку по пляжу. Почему-то я думал, что захочу потанцевать, да что-то настроя нет.

— Согласен, — кивает Максимилиан и останавливает на мне слишком продолжительный взгляд. — Танцы будут завтра, а сегодня не помешало бы воздухом свежим подышать и просто пообщаться.

— Вот и отлично, идите! — отправляет их Карина. — А мы, наконец, вдвоем останемся!

— Хочешь, чтобы вас какие-то мужики оттяпали поздно ночью?

— Сейчас десять минут одиннадцатого, — фыркает Карина и делает глоток вина, — и мы отлично умеем за себя постоять!

— То-то ты заикалась сегодня на пляже, когда к вам итальянец подкатил. Хотя нет, он не к тебе припарковаться хотел, а к твоей подруге.

— Не слушай его! — говорит мне Карина и с пугающим интересом складывает руки на столе и спрашивает: — Так и, ты уже покажешь мне фото Глеба? Не могу дождаться, чтобы посмотреть на него!

— Не сейчас. Я телефон в спальне оставила, он сюда не помещался.

— Ну, ладно, тогда потом. Он ведь ещё помнит меня? — смеется она. — Ты же говорила ему, что улетаешь в Италию со мной?

Неловкость охватывает меня так стремительно, что я не сразу понимаю, как сильно горят мои щеки. Мне кажется, что они по-настоящему пылают и все это видят. Я судорожно хватаю бокал, стараясь прикрыть им хотя бы половину, наверняка, алого лица, и молю бога, чтобы эти двое, которые совершенно не входили в наши с Кариной планы, поскорее исчезли.

— Может, мы уже допьем вино и поедем на пляж? — вдруг предлагает Максимилиан, с заметным подозрением глядя в мои глаза. А потом он поднимает свой бокал и подмигивает своей сестре: — Ты сегодня слишком много говоришь. Устали не только мы с Ромой, но и твоя подруга. За наше знакомство, Муза?

— Какое ещё знакомство? — смеется окосевшая Карина и делает большой и последний глоток вина. Она кривится, тряхнув слегка головой, а потом писклявым голосом выдает: — Я же тебе говорила, что вы давно знакомы!

— Точно! — громко восклицает Рома, даже слегка подпрыгнув на месте. — Черт, извините меня, но я реально всю голову сломал себе!

Замечаю, как Максимилиан с непониманием уставился на друга. При этом его брови сводятся к центру, и на высоком лбу появляются две глубокие морщины.

— Ты — Муза! — с широкой улыбкой заявляет Рома, тыча в меня пальцем.

— Спасибо, я в курсе.

— Ты та девчонка, с которой Карина постоянно крутилась!

— Что значит «крутилась»? — недовольно бросает Карина. — Следи за словечками!