Девяностые (июль 2008)

Так вот, это банальное вранье. Вот уж где никакого «рабствования» не было и в помине. Сознание советского менееса было ближе всего к сознанию небогатого, но гордого дворянчика, желающего «указ о вольности», чтоб не служить и получать. Эти дурные головы и в самом деле хотели именно этого, чтобы Политбюро подписало «Указ о вольности интеллигенции». Горбачева же они воспринимали, как Екатерину, которая должна же, наконец, подмахнуть бумажку, «чтобы не служить коммунякам, а оклады те же оставить, и продуктовые наборы в сто раз больше», ага-ага. То, что идиотиков вместо этого подписали под «рынок», свидетельствует лишь об их безграничной наивности.

Потом- то те несчастные менеесы, задыхаясь под тяжестью баулов с китайским товарцем, стоя на морозе перед прилавком с польской косметикой, собирая в грязном подвале системные блоки компов, или еще каким-нибудь способом работая на себя, на собственной шкурке оценили прелести той экономики, которую они призвали себе на голову… но поздно, поздно!…

И немного философии.

Существует множество определений свободы. Они возвышенны и духоподъемны, но, как правило, неприменимы на практике (разве что с их помощью обманывать дурачков). Я не буду давать определения свободы, зато расскажу, в чем ее меряют. Мера - дело серьезное, тут уже начинается «твердое знание».

Так вот, запомните, граждане. Свобода - это расстояние от тебя до ближайшего начальника. В физическом или символическом пространстве, но лучше в физическом - так надежнее. Когда начальство далеко - ты свободен. Когда близко - ну, сами знаете. А когда ты «сам себе хозяин», твоя свобода равна нулю.

… Я как раз пришел к этому весьма интересному выводу, когда к лотку подошел первый покупатель. Это был старикашка необыкновенно неопрятного вида, с хитрыми юлючими глазками.

- Это у вас интеллектуальное кино-о? - поинтересовался он, робко протягивая лапку к кассете. - А где Андре-е-ей? Такой интеллиге-е-ентный молодой челаэ-эк…

- Работает, - сказал я, мучительно подавляя в себе желание ответить в рифму и включая внимание.

- У вас новенькое йе-есть? - старик тонкими паучьими пальцами зацепил и потащил к себе редкую кассету Фассбиндера.

Я зыркнул в бумажку, выданную мне Андреем.

- Нам Тарковского записали, - начал я лисью песенку, - очень хорошего качества «Жертвоприношение», потом еще у нас появились старые фильмы, коллекция с Одри Хепберн, классика, черно-белые, практически полная подборка, если вы интересуетесь…

- Не-е-ет, - старичок все вертел кассету, - это все э-эрунда. А вот есть такой режиссер, Тинто… - старичок как-то хитренько прижмурился, - Брасс, у него очень хорошие фильмы…

- Есть «Калигула», полная версия, - сообщил я, ибо уже знал, кто такой Тинто Брасс и за что его любят.

- Полная версия, с о-оргией? - старичок на звуке «о» придыхнул от волнения, как будто увидел, скажем, розу.

- Полная, - подтвердил я, выуживая товар.

- Н-н-ну, - засмущался старикашка, - я еще подумаю… А вот у Тинто Брасса недавно вышел такой замечательный фильм… называется - «Подгля-я-ядывающий»… - сладко-сладко пропел старый хомяк и даже потер ручки - то ли от холода, то ли от удовольствия выговорить такое вкусное слово.

Я просканировал взглядом кассеты. «Подглядывающего» не было.

Я уже было растерялся, но вовремя зацепился глазом за белый корешок, на котором было выведено: «Брасс. Вуайерист».

Старичок посмотрел и замахал руками.

- Не-е-ет, - обиженно пропел он. - Мне нужен «Подгля-я-ядывающий», а это «Вуаэри-и-ист»…

- Это тот самый фильм, - уверенно сказал я. - Просто перевод названия разный. Хорошая озвучка, - добавил я от себя. Я не смотрел этого кино, но знал, что Брасса особенно озвучивать не нужно, и поэтому смело похвалил усилия неведомого переводчика.

- Ну-у-у… если озву-у-учка… но мне вообще важен визуальный ря-ад, - похабный старикашка отложил кассету. - А вот еще есть кино-о, где огромный - он опять прижмурился - зве-эрь… и такая де-евушка…

Он облизнул тощие губы, и мне стало стыдно. То, что ему было на самом деле нужно, продавалось практически рядом и стоило дешевле, чем наша продукция. Но я не мог развернуть его и показать на лоток с порнухой. Да и не хотел. Это был мой покупатель. Какой есть.

Я напряг все свои киноведческие познания - и сообразил, о каком фильме речь.

- Вот, - сказал я.

И протянул ему кассету Валериана Боровчика - как камень в протянутую руку.

Дмитрий Данилов Спроси меня как

Искушение гербалайфом

- Ты пойми, это же воз-мож-ность! Великая возможность!