Девяностые приближаются (СИ)

«Что это сейчас было? – размышлял я. – Он что –поверил?». Его дело, а так я слушал бы, да слушал хвалебные речи. А ещё и послушаю, что за музончик там, на кассетах!

Глава 26

Глава 26

Ужин в гостинице. Кроме нас тут ещё и ГДРовцы, в том числе знакомая девочка, помешанная на значках. Ирма, так её зовут. Она просекла, что я владею дойч, и прицепилась ко мне как банный лист к… ну пусть будет к спине. Хватит волнений для моей задницы на сегодня, и так Микаэля подозревал во всех грехах смертных, и он, кстати, не оправдан пока. Ирма уже поменялась со мной десятком значков и в настоящее время терзает Мишку, выпытывая у него знания об обмененных с ним значках. Но Мишка, как я, коллекционером не был.

– Так… взял из дома несколько, – промямлил он.

А дома, как оказалось, у него хранились настоящие раритеты, и суровая фройлян с голосом сержанта Ничепорука из моего армейского прошлого, возбудилась так, что пока все значки не выменяла у незадачливого новосибирца, не успокоилась. Судя по азарту в её глазах, она бы ему и дала, если бы Мишка потребовал. Мишка, разумеется, не требовал, во-первых, комсомолец, а во-вторых, страшненькая она. А вот её подружка, тоже коллекционер, но марок, была нами с Мишганом осмотрена и признана годной. Обычная бабская схема – девушка выглядит красивее, если с ней рядом страшная подруга. Поэтому мы и не гнали Ирму из-за стола, ведь уйдёт и её подружка Марта.

– Не знаю откуда, дедовский ещё, – бубнил владелец раритетов про очередной экземпляр, завистливо глядя на меня.

Я в это время давал послушать очередной забойный хит с моего плейера.

– Я возьму в номер послушать? – обольстительно улыбнулась Марта, зная, как она красива, и что ей не будет отказа.

– Только со мной в комплекте! – резко отказал я.

Дашь такой ценную вещь – потом ищи-свищи и вещь и её - заиграет. Шутка, конечно, но сломать может, а жалко! Марта не обиделась, она не поверила, что я отказываю из-за жадности, а решила что это такой очередной подкат – мол, не хочу с ней расставаться. И это тоже. Правда, Мишка ей нравился больше, я это видел по её глазам, я для Марты молод, а Мишка – жених уже.

– О! А этот я помню откуда! Дядя Сева подарил! Он его перед войной получил, – услышал я возглас Мишки.

На ромбовидном знаке был изображен танк и надпись – «За отличное вождение».

– Удостоверенье? – по-русски коряво спросила Ирма, и стальной взгляд её серых глаз говорил, что это очень важно для неё.

– Не помню, дома может, или я брал его сюда? – бормочет Миша.

– Это я тоже беру, – говорит уже на родном языке Ирма и просит меня перевести.

Я не тороплюсь. Значок довоенный и явно ценный, она сейчас впарит Мишке всякий ширпотреб, который штампуют миллионами.

– Ирма – это ценный значок? – прямо спрашиваю я.

– Все значки для меня ценные, у меня таких в коллекции нет, – изворотливо ответила девушка.

– Ирма, у тебя есть что-нибудь с собой такой же ценности? – продолжаю допрос я.

– И дома тоже нет, – поникает Ирма.

– Да, Толян, мне не жалко, пусть берёт, – дергает за рукав, некстати, значковладелец.

– Мне отдай, а я тебе взамен кассету с «Модерн токинг», – предлагаю я и попадаю в цель!

– Бери все! – моментально реагирует он, подвигая все значки в мою сторону и накладывая лапу на кассету.– Переписать дашь потом, – соглашаюсь на обмен я, и поворачиваюсь к Ирме, пока не понимающей, что у предметов её вожделения появился новый и алчный хозяин.

– Так нечестно! Я первая предложила! – каким-то образом Ирма поняла, что её только что кинули, ну, или она русский знает, но скрывает.

– У тебя нет ничего ценного, а у меня есть, – киваю я головой на кассету, которую Мишка вставляет в мой плейер.

– Hier w"ahlen! (Вот! Выбирай) – Ирма протянула свой обменный фонд, разложенный по двум большим альбомам, где вместо страниц была бархатная бумага.

– Не ругайся! – строго сказал Миша, услышав знакомое слово. – Он не хер. Это я так решил! Точно. Та самая кассета! А переписать дам без проблем!

Мишка внезапно сваливает, оставляя меня с двумя разочарованными немецкими девушками. От одной ушёл самец вместе с забойной кассетой, а от другой её ромбовидная мечта.

– Мне пора! Ауфидерзейн! – скомканно прощаюсь я и ухожу к себе в номер.

Там иду в душ, благо мой тезка его только что освободил и сейчас щеголял мощным торсом с накачанными мышцами.

«Не иначе спортсмен», – мысленно отметил я.

Мыло у меня с собой есть, голову я ещё утром мыл, и сейчас стою, нежусь под струями теплой воды, вспоминая Марту. Неожиданно возбуждаюсь, хороша ведь чертовка! Только мне явно ничего не светит.

Находясь в душе, слышу сначала стук в дверь, потом женские голоса «немецкой женской речи», растерянный басок Мишки и строгий голос Антона:

– Комрады! Камрадки, билять! Я – Анатолий. Что вам надо? Я не голый! Я у себя в номере, поэтому и голый по пояс! Ниче не пойму! Другой Анатолий в душе! Нет, к нам нельзя! Да не ломитесь вы! Руки, руки! Хенде хох! – под конец вспоминает кое-что из немецкого языка наш чекист.

Нас, кажется, берут штурмом! Натягиваю плавки и вылетаю на помощь своему товарищу, которого языковой барьер может завести не туда.