Deviant

Она зажималась, когда была очень юной. Меня это даже возбуждало. Это было очень сексуально. Мне нравилось делать с ней разные вещи. Кто-то говорит, что любовь – это уважение. Взаимоуважение. Глупости. Может, есть разная любовь, разные виды любви с течением времени. Но этому слову никогда не удастся обобщить наши развлечения того периода. Любовь – это и унижение. Разве нет?

Взаимоунижение. Это тоже любовь. Гораздо больше, чем что бы то ни было.

Мне нравилось смотреть ей в глаза. В отношениях все могло быть плохо и сложно, но это было неважно. Ей не нравилось, когда я смотрел ей прямо в глаза. Логично, потому что невозможно имитировать и притворяться.

Незащищенность, маскируемая красотой. Красивее, чем обычно, – в такие моменты. Перед оргазмом. Очень красивое одухотворенное лицо. Мне хотелось ее фотографировать.

Ей не нравилось не то, что я смотрел в глаза, а то, что я там видел. Она была прозрачной.

«Скажи, ты любишь меня?» – обычный женский вопрос. Банальность и глупость. Мы менялись местами. Я просил. Ничего не получал. Потому что если бы получил, я мог бы делать с ней все, что хочу. Она боялась стать моей собственностью. Боялась быть порабощенной. Думала: «Если я скажу да, он поймет, что можно делать все что угодно, не теряя меня».

Мы сбегали друг к другу отовсюду и ото всех. У нас были другие, мы жили подолгу врозь. Но она любила только меня.

И каждый раз, когда я в этом убеждался… В спальне, в гостиной, в кабинете, на полу в ванной…

Я был в ней и смотрел ей в глаза. Следил за каждым движением, за каждым моментом дыхания. Чтобы она не забывала дышать, чтобы, следя за ней, дышать не забыл и я.

Иногда я сжимал ее руки слишком крепко, тогда ей было больно. Но в подавляющем большинстве случаев она терпела, а чаще – не замечала. Я тянул ее за волосы, пробовал все возможные позы.

Потом понял, как ей нравится больше всего. Все было банально и прекрасно – ей нравилось обнимать меня. Нам надоели эксперименты. Мы обнимались и занимались любовью. Иногда я просто склонял ее вниз – и она была полностью моей. Такое бывало, когда невозможно было ждать. Мы бросались друг на друга, как только закрывались двери.

И были чувства.

Они были живы в течение многих лет. Вне зависимости от отношений и всех других проходивших мимо людей. Случайных людей в наших жизнях.

Мы не предохранялись. Только совсем давно, в студенческие годы. Потом – нет. Ей казалось, что это безумно романтично. Я в ней. Нам не нужно было ничего между нами. Это было прекрасно.

Такое было только с ней.

И только с ней были чувства. Как бы я ни пытался говорить невпопад, быть циничным, жестким. Чувства были. А сейчас их убили. Я убийца.

И больше ничего не будет.