Девиантный рыцарь

В тот момент, когда я прихожу в себя на следующее утро и понимаю, что меня не держат крепко, как перед тем, как я заснула, я протягиваю руку, пытаясь найти его. Только меня встречает холодная, пустая кровать.

— Черт, — выдыхаю я, перекатываясь на кровать, подавляя разочарование, которое угрожает поглотить меня.

Я знала, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Если бы я не помнила, как его губы касались моих, я бы сказала, что все это мне приснилось.

Но я знаю, что это не так.

Поднося палец к своим все еще опухшим от поцелуя губам, я помню каждую секунду.

То, как он так нежно прижимался ко мне, слова, которые он шептал мне на ухо, говоря мне, что я заслуживаю большего, чем то, что дала мне мама, что я стою большего.

Было странно слышать эти слова из его уст. И не только потому, что я не думаю, что я когда-либо слышала, чтобы кто-нибудь говорил мне это раньше, но они так расходились со всем, что он когда-либо говорил мне.

Какая-то часть меня не хочет верить, что он имел в виду их, но потом я вспоминаю взгляд его сверкающих зеленых глаз, и у меня болит в груди.

Он имел в виду их.

Я просто… Я просто не понимаю перемен.

Это ударило меня по голове, но я была бессильна, кроме как принять его слова, его прикосновения, его поцелуй.

Вот почему сегодня утром так больно, что он ушел.

Как будто все это было плодом моего воображения.

Я тянусь к своему телефону, и мое сердце падает в груди в ту секунду, когда я бужу его и нахожу сообщение от него.

Его светлость: Мне жаль, что мне пришлось уйти. Я собирался разбудить тебя, чтобы попрощаться, но ты выглядела такой красивой во сне. Мне нужно работать сегодня вечером. Я не знаю, доберусь ли я туда, но я хочу, чтобы ты была у меня дома завтра вечером, когда я освобожусь.

Я скриплю зубами от его требований, но не могу отрицать, что мои бедра не сжимаются при мысли о возвращении в его квартиру. Хотя, перечитывая это снова, все, что я вижу, это то, что его сегодня здесь не будет. Я не должна быть разочарована, но…

Я делаю глубокий вдох. Что, черт возьми, этот засранец со мной делает?

Я ненавижу его. Я не должна хотеть, чтобы он был рядом со мной.

Или, по крайней мере… Я должна его ненавидеть.

В нем есть все, что мне не нравится в парнях. Все мои недостатки в одном сексуальном, подтянутом, грязном пакете.

— Ах, — жалуюсь я, закрывая лицо руками.

Он пробирается под мою кожу, и я боюсь, что мне это может действительно понравиться.

Мне требуется больше времени, чем следовало бы, чтобы придумать ответ.

Как бы отчаянно я ни хотела согласиться встретиться с ним завтра вечером, я также не хочу быть той девушкой.

Эмми: У меня уже есть планы.

Это ложь. У меня абсолютно ничего не запланировано, хотя я уверена, что могла бы, если бы попросила Калли или Стеллу что-нибудь сделать.

Его светлость: Отмени их. Это не было предложением.

Желание захлестывает меня от его тона. Мне кажется, что его глубокий голос произносит слова в моих ушах, и моя кожа покрывается мурашками.

— Черт возьми, Чирилло, — бормочу я себе под нос.

Эмми: Посмотрим.

Я кладу телефон, готовый встать, чтобы посмотреть, что принесет день, но он снова загорается, когда я встаю.

Его светлость: Так и будет.

Я не открываю сообщение, чтобы показать, что я его прочитал, просто чтобы вывести его из себя, потому что я знаю, что его контролирующая, одержимая задница возненавидит это.

С самодовольной ухмылкой, играющей на моих губах, я направляюсь в ванную, хотя в ту секунду, когда я оказываюсь в дверях, все, что я вижу, это то, как он прижимает меня к стене, пытаясь поцелуем прогнать мою печаль.

Черт. Прошлой ночью я была жалкой.

Мысленно я подтягиваю свои трусики для большой девочки и запихиваю всю свою боль и уныние на маму обратно в стальное хранилище, которому оно принадлежит.

Я говорю себе, что это было просто потому, что было Рождество. Это сделало меня такой сентиментальной и жалкой. Сегодня, при суровом свете дня, я знаю, что мне лучше без ее испорченности токсичности в моей жизни. Мне лучше без поместья Ловелл и придурков, которыми я была окружена, портящих мое существование.

Но даже зная все это, глубоко внутри меня все еще живет маленькая девочка, которая просто хочет свою маму. И я боюсь, что это никогда не пройдет.

Или, может быть, мне просто нужно понять, что она больше не хочет меня. Или что она мертва.

Если бы у меня был шанс попрощаться, в какой бы форме это ни было, возможно, все это было бы проще.

Качая головой, я снимаю с себя рубашку Тео и снова вхожу в душ, но это далеко не так приятно, как когда его глаза были сфокусированы на моем теле.

* * *