Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других "отклонений"

15-24

18,4

28,2

8,4

25-34

23,0

36,8

9,1

35-44

35,0

53,8

16,0

45-54

43,2

63,6

23,1

55-64

34,3

51,3

22,0

65-74

47,5

75,7

30,1

75 и старше

54,9

99,3

34,0

Возрастная структура завершенных самоубийств в России в целом соответствует мировым тенденциям (в отличие от начала XX века, когда необычайно высок был уровень самоубийств молодежи): возрастание уровня самоубийств с возрастом до группы 50-59 лет, небольшое снижение среди 60-69-летних и вновь рост для группы старше 70 лет.

При этом, разумеется, возможны некоторые «отклонения». Так, у женщин в некоторые годы отсутствовало снижение уровня самоубийств в возрасте 60-69 лет, а у мужчин в 1994 г. наблюдался рост суицида в старшей возрастной группе (70 лет и старше).

Приведем в качестве «типичного», возрастное распределение в 1996 г. (табл. 12.13)*. Нельзя не отметить очень высокий суицидальный риск мужчин зрелого возраста (30-59 лет).

* Россия: Новый этап неолиберальных реформ / Под ред. Г. В. Осипова. М., 1997. С. 126.

Таблица 12.13

Половозрастное распределение уровня (на 100 тыс. человек соответствующего пола и возраста) завершенных самоубийств в России (1996)

Возрастная группа

Мужчины

Женщины

Всего

69,4

12,4

Из них в возрасте, лет:

моложе 20

12,9

3,0

20-24

72,9

9,6

25-29

81,6

10,6

30-39

94,5

11,8

40-49

108,2

14,9

50-59

106,4

16,1

60-69

93,6

18,7

70 и старше

98,4

28,0

Возрастная структура покушавшихся на свою жизнь существенно иная: наиболее высокие показатели, по данным региональных исследований (А. Амбрумовой, С. Бородина, Я. Гилинского, А. Михлина, Н. Проскурниной, Л. Смолинского и др.), среди возрастных групп 20-24 года и моложе 20 лет.

По нашим данным, в Санкт-Петербурге коэффициент суицидальной активности при покушении на самоубийство составил среди 20-24-летних – 1,7, а среди лиц старше 60 лет – 0,6. Аналогичную тенденцию установили и московские исследователи (по 13 регионам России)*.

* Амбрумова А. Г.,Бородин С. В., Михлин А. С. Предупреждение самоубийств. М., 1980.

Возрастная динамика суицидального поведения зависит, очевидно, от трех основных (в действительности их гораздо больше) мотивов добровольного ухода из жизни лиц, не страдающих психическими расстройствами. Первая группа мотиваций, в большей степени присущая подросткам и молодежи, связана с острыми конфликтами в учебной, трудовой, семейно-бытовой и интимно-личностной сферах. Повышенное чувство справедливости, эмоциональность молодых, их незащищенность, незакаленность в житейских бурях и невзгодах приводят подчас к экстремальным реакциям, включая суицидальные поступки в случаях, когда люди более зрелого возраста избирают другие формы поведения. Так, поводом к самоубийству может послужить плохая успеваемость, а то и отдельная несправедливо низкая оценка, несправедливые замечания, придирки со стороны преподавателей, руководителей, измена друга или любимого человека, безответное чувство и т. п.

Однако именно эмоциональность, импульсивность суицидальных поступков реже приводит к летальному исходу, так что подростково- молодежный «пик» наблюдается при суицидальных попытках, а не среди завершенных самоубийств.

Другая группа мотивов сводится в конечном счете к смыслоут-рате, потере смысла своего существования, иначе говоря – к «кризису идентичности» как суицидогенному фактору. Такого рода кризисное состояние наступает обычно после 35-40 лет, объясняя соответствующий возрастной «пик» самоубийств.

Наконец, третья группа мотиваций – одиночество, старческая немощь, тяжелое заболевание, невозможность ухода за собой и т. п. – присуща старшим возрастным группам (70-75 лет и старше). Следует подчеркнуть, что самоубийство как социальное явление, его уровень и динамика объясняются не особенностями индивидуального положения тех или иных конкретных людей, а наоборот, условия социального бытия определяют конкретные условия существования людей. В частности, невозможность выполнить задуманное, реализовать свои потенциальные силы, способности, дарования – это одно из страшных последствий и сталинского тоталитарного режима, и брежневского застоя, да и «постсоветская» Россия не очень балует большинство своих граждан. То же относится и к трагической участи стариков, не обеспечиваемых в должной мере государством, одиноких или брошенных родными, воспитанными в духе эгоистического рационализма и бездуховного стяжательства.

Семейное положение. Наличие семьи – в целом антисуицидальный фактор. Уровень самоубийств среди несемейных, одиноких обычно выше. И по нашим данным, в Санкт-Петербурге (в середине 80-х гг.) среди покушавшихся на самоубийство доля семейных (41,3% мужчин и 40,1% женщин) значительно уступает доле семейных лиц во взрослом населении города (74,7% мужчин, 66,6% женщин, по данным выборочного опроса населения). Это может свидетельствовать о том, что отсутствие семьи, одиночество, неустроенность в сфере семейно-бытовых отношений служат суицидогенным фактором.