По нашим данным (исследования в Петербурге совместно с Н. Проскурниной и Л. Смолинским), «суицидоопасен» для мужчин и «благополучен» для женщин конец недели (пятница – воскресенье) при синхронном возрастании числа самоубийств во вторник и снижении в среду – четверг. Интересно, что в распределении суицидальных актов по числам месяца пики женского суицида «запаздывают» на 1-2 дня по сравнению с пиками мужского (4-6, 15-17, 22-24 числа). А в интервалах между 7-14 и 20-24 числами прослеживается обратное соотношение мужского и женского суицида. Это может свидетельствовать о зависимости мужских и женских самоубийств от ситуационного момента (для мужчин – злоупотребление алкогольными напитками в дни аванса и зарплаты, для женщин – поведение мужчин).
«Зеркальное» распределение во времени завершенных самоубийств и суицидальных попыток служит косвенным подтверждением мнения о качественных особенностях этих проявлений суицидального поведения.
§ 8. Самоубийство в системе индикаторов социального благополучия/неблагополучия
Как уже отмечалось, суицидальное поведение служит важным и тонким индикатором социального, экономического, политического состояния общества. Проанализированные выше сведения о самоубийствах в мире и в России XIX – XX вв. лишь подтверждают этот тезис.
Издавна убийства и самоубийства рассматриваются как взаимосвязанные показатели социального благополучия/неблагополучия. Предлагается рассматривать сумму уровня убийств и самоубийств как интегральный индикатор уровня социальной патологии*.
Тогда, например, уровень социальной патологии увеличился в России с 1980 по 1995 г. с 34,1 (9,7 + 24,4) до 62,8 (21,4 + 41,4), то есть почти в два раза за пятнадцать лет. Для сравнения уровень социальной патологии за те же годы уменьшился в Австрии с 25,5 (24,4 + 1,1) до 22,6 (21,3 + 1,3), в Дании с 28,2 (27,0 + 1,2) до 23,5 (22,3 + 1,2), в Канаде с 28,2 (27,0 + 1,2) до 23,5 (22,3 + 1,2), во Франции с 21,9 (20,9+ 1,0) до 21,3 (20,3 + 1,0) и т. п.
Мы попытались применить частное от деления уровня убийств на уровень самоубийств («коэффициент насилия») в качестве одного из возможных социальных показателей, характеризующих как степень социального благополучия/неблагополучия, так и степень «ци-вилизованности»/«социальности», заимствуя терминологию А. Зиновьева*. С его точки зрения, «цивилизованность» – показатель развитости, человечности, тогда как «социальность» – все то, что порождает борьбу между людьми, попытки побольше урвать от «общего пирога». При этом мы исходили из того, что, во-первых, убийства и самоубийства суть два проявления агрессии. Во-вторых, оба эти явления социально обусловлены и имеют относительно низкую латентность. В-третьих, оба социальных феномена представляются наиболее экстремальными способами «разрешения» социальных и личностных конфликтов. В-четвертых, убийство себя служит более «цивилизованной» и достойной человека реакцией, нежели убийство другого**.
В результате оказалось возможным выделить, конечно же условно, четыре группы стран: с
Соотношение уровней (на 100 тыс человек населения) смертности от убийств и самоубийств в некоторых странах
Источник: World Health Statistics. Annual. Ceneva.
Динамика рассматриваемого показателя в России представлена в табл. 12.18.