«Девианты»

На спинке стула небрежно висело что-то красное в белый горох. Поодаль валялись фасонистые алые босоножки на высоченных каблуках. На кровати лежала абсолютно голая дама, и, поставив на живот ноутбук, сосредоточенно вглядывалась в монитор. В кресле полуразвалился смазливый молодой человек, крайне незатейливо одетый в белые лодочки на босу ногу и набедренную повязку из полотенца. Он упоенно чистил воблу.

– Знаешь, Костик, – завела обнаженная. – Я обдумала то, что ты мне рассказал. И решила, что больше не имеет смысла скрывать: у меня тоже возникли проблемы из-за этого Светлова. В начале недели ко мне заявилась делегация тинейджеров из танцевального коллектива «Эх, яблочко!». Они уверяют, что морячок, который прошел у нас на первой полосе – никакой не Витюшка Комиссаров, а их солист Ренат Абдулхаков во время исполнения конкурсного танца «Ах, флибустьера век недолог».

– Да ну? – удивился Стражнецкий.

– Я, конечно, скроила наглую морду, – продолжала женщина. – А малолетки фотографию мне под нос тычут. В общем, Виктор Комиссаров и этот Ренат – одно лицо. С той лишь разницей, что фотография, которая вышла у нас, слегка обработана в фотошопе и на лицо наложен растр.

– А ты?

– Ну, я, конечно, виду не подала. Сказала, что имеет место совпадение костюмов и поз, но на снимках изображены разные лица… Но эти татарчата жутко ушлые. Явно их науськал кто-то из взрослых. В общем, уходя, они заявили: «Гоните 80 тысяч за нанесение морального ущерба или до скорой встречи в суде, Ольга Вячеславовна!»

– Офигеть! – выдал Костик. – Надрать бы этому Роману Светлову уши. Да где ж его теперь найдешь…

– Я одного понять не могу, – продолжала Карачарова. – Что Светлов хотел сказать своим идиотским розыгрышем?

Стражнецкий только открыл рот, чтобы что-то ответить, как вдруг раздался бесцеремонный стук в дверь.

– Ну что еще такое?! – недовольно отреагировал Костик. – Мы же ясно сказали: «Не беспокоить»!

– Быстро открывай, похотливый кобель! – донесся до него хорошо знакомый голос.

Костик побледнел. Карачарову же, напротив, бросило в краску.

– Что он здесь делает? – одними губами спросила она.

– А хрен его знает, – безнадежно махнул рукой Стражнецкий. – Выследил, наверно, старый пердун.

Опять раздался стук в дверь.

– Да уймитесь вы, папа! – бросил Костик. – Сейчас открою. Оль, может, тебе лучше встать за занавеску?

– За этот тюль? – нервно усмехнулась Карачарова, натягивая красное платье. – Не имеет смысла отрицать, что ты не один. Наверняка на ресепшене ему обо всем доложили.

Пока Стражнецкий суетился, заправляя постель, Карачарова с томной грацией перебазировалась за стол.

– Вы как хотите, а я мониторю ленты, – сказала она. – У меня в три оперативка.

Костик, еще раз окинув номер взыскательным взглядом, направился к двери.

В комнату влетел разъяренный Папик.

– Все! Развод! – верещал он. – Как я мог отдать мою чистую девочку на поругание этому грязному кобелю! Сегодня же Катюшке станет все известно, и она вышвырнет тебя как шелудивого пса! Был голью перекатной – ею и останешься!

– Папа, я прямо вас не понимаю, – с достоинством отвечал Костик. – С чего вы взяли, что я провинился перед Катенком? То, что мы находимся наедине с Ольгой Вячеславовной, еще ни о чем не говорит. Мы, если хотите знать, рабочие вопросы решаем. В частности, обсуждаем, что нам с этим Светловым делать.

– Не заговаривай мне зубы, щенок! – продолжал орать Папик. – Деловые вопросы не обсуждают в гостиничном номере!

– И вам это известно не понаслышке, да, Николай Юрьевич? – насмешливо заметила Карачарова. – За зятем шпионите, а у себя в глазу бревна не замечаете. Не так ли?

Тут черед смутиться настал для Николая Юрьевича.

– Не надо пачкать мое имя грязными намеками, Ольга Вячеславовна, – заговорил он, заметно сбавив обороты. – Тем более, при моем зяте.

– В таком случае, не стройте из себя праведника, – строго заметила ему Карачарова. – Давайте лучше коллективно подумаем, как будем выпутываться из некрасивого положения, в которое мы попали благодаря Светлову.

И Карачарова быстро посвятила Папика в суть претензий, предъявленных ей танцевальным коллективом «Эх, яблочко!»

– Лично я думаю, что мы этого Светлова не найдем, – рассудила Ольга. – А если и найдем, что нам это даст? Ну, пойдет он соответчиком по этим искам. Но отдуваться-то все равно нам придется. Пожалуй, мне импонирует вариант Константина. Да-да, Николай Юрьевич, посыплем голову пеплом, покаемся прилюдно. И попросим ментов взяться за расследование. Пусть сами ищут этого Светлова.

– А как быть с материальными претензиями? – спросил Папик. – Я не готов сорить деньгами.

– Аналогично, Николай Юрьич. Поэтому покаянные статьи надо построить так, чтобы в них содержался и элемент опровержения. Если ваша еврейка и после этого продолжит переть как танк, вы предъявите в суде эту статью и, скорее всего, судья признает, что опровержение уже имело место. Ну, конечно, в статейке не помешает слезно попросить прощения у Розенштерн и этих мальцов-танцоров.