Девианты

Его искалеченное тело зафиксировали с помощью навесных замков у парадного входа. Кровля жалобно заскрипела и сместилась, когда часть старинного сооружения обрушилась. Огненные всполохи взметнулись в темнеющее небо, как символ нашей победы. Конечно, у нас еще не было никаких сведений ни о другом епископе, ни о Девиде, но все же, событие — весьма значительное.

— Ромеро, а кто твой настоящий отец?

Взгляд мой был устремлен прямо вперед, даже не думала, что он ответит.

— Девид произвел меня на свет, но этот жалкий кусок дерьма, никогда не станет мне отцом. Как и тебе.

Краем глаза заметила, что Гримм неловко переминался рядом.

От этого, резко обернулась, чтобы встретить пристальный взгляд.

— Это Брок.

Что?

— Брок, кто?

— Твой отец, — спокойно произнес он.

— Каннибал? Гримм… тогда получается…

— Я твой сводный брат, — отрезал Гримм.

Что за херня?

Это было вовсе не то, что ожидала. Предполагалось, что Ромеро признает Девида своим отцом; доказательство тому — поражало воображение. Девид же обнимал его, а сукин сын всегда обнимался лишь с родными сыновьями. Он никогда ни одного мужика не подпускал к себе так близко, предварительно хорошенько не проверив. Именно поэтому объятия всегда так раздражали меня.

Ром — выходец из Ордена. Он и Гримм не являлись родными братьями, а Брок, несомненно, — отец Гримма, что возвращает нас к Девиду.

Наиболее явный и тревожный сигнал — факт, что он вообще сумел покинуть Орден, а такое мог бы позволить лишь Девид. Любой другой человек был бы уже трупом, но Ромеро — его сын, а сыновья Девида были для него, считай, на вес золота.

Они не были близки с Броком. Иоанн говорил ему, что отец гордится им… ссылаясь на Девида… именно это стало для меня решающим аргументом.

Ромеро — хозяин Бесплодных пустошей. Он силен и смертоносен. Он — все, из-за чего Девид мог бы обоссаться от радости, ибо Ром — его сын.

Мозг готов был взорваться. Ромеро творил множество нравственно-сомнительных вещей, но знала, что он никогда бы не прикоснулся ко мне, если бы я была его сестрой. Никогда не задумывалась о возможности того, что мой настоящий отец — чертов каннибал. Либо, что человек, которого считала своим отцом — вообще не имел ко мне никакого отношения, а причина всего — кто была моя мать.

— Это… это…

— Слишком сложно воспринять, знаю. Почему бы тебе и Арлен не отправиться с Гриммом? Нам пора идти, а тебе, насколько понимаю, необходимо пространство.

Взглянув на него, не знала, что сказать.

Все мы начали расходиться, оставляя позади пылающую церковь.

Ромеро молчал, провожая меня к пассажирскому месту во втором джипе.

— Я люблю тебя. Просто подумала, что тебе следует знать, — тихо произнесла.

Мне не требовался какой-то особенный момент или сверкающие звезды, и я, вероятнее всего, надеру ему задницу, если он попытается устроить ужин при свечах, поэтому, что может быть лучше, чем настоящее время?

Разве может быть лучшее время, чем то, когда необходимо, чтобы он убедился, что я все еще в деле? В конце концов, всегда будет именно он, даже если земля под ногами разверзнется и все вокруг рухнет.

— Знаю, что любишь, малышка, — Обхватив меня руками, прильнул губами к моему лбу. — Подобное дерьмо будет не всегда простым. Любовь… для меня это лишь слово, но ты научила осознавать значение этого чувства. Именно это ощущаю внутри, и то, каким гребаным безумцем меня делаешь. Половину времени, бл*ть, хочется прикончить тебя, но желание обладать — непреодолимо. Ты — королева для своего короля. Я буду поклоняться земле, по которой ступаешь, лишь бы ты всегда следовала рядом со мной.

— Я всегда буду рядом с тобой. Совершенство мне не нужно, Ром. Мне достаточно тебя и всего твоего безумия.

Он заключил мое лицо в ладони и жестко поцеловал, а затем отступил назад, чтобы открыть дверь. Забравшись внутрь, наблюдала, как он удаляется.

Глава 34

Калиста

Мы проехали несколько часов. В первые два — чертовски неловко. На третий — уже стало невыносимо, и я вынуждена была хоть что-то сказать.

— Не хочу об этом говорить, — честно заявила.

Очевидно, это был правильный ход; Гримм, казалось, заметно расслабился. Я внимательно рассматривала его, не отрываясь. Мы были абсолютно не похожи. У него загорелая и татуированная кожа. Волосы темно-каштановые, с выцветшими светлыми прядками на макушке.

Парень зачесывал их назад и коротко стриг. Аналогично и с бородкой, — она была либо густой, либо свежевыбритой. Кроме того, у него темные глаза.

От всего, что касалось Гримма, веяло мраком, как и от самого мужчины. Он был молчалив и трудночитаем. Я прекрасно понимала, почему они с Ромеро так сблизились.

Вздохнув, он на мгновение взглянул на меня, прежде чем сосредоточиться на дороге.

— Когда я говорил, что кто-то должен был поддержать тебя, то имел в виду это. Не уверен, как именно подобное работает, но теперь я здесь. Всегда.

Кивнула, затрудняясь достойно отреагировать. Разговор о чувствах уже достаточно опустошил меня, и теперь потребуется время, чтобы переварить все это.

Опять воцарилось молчание, но оно было совсем иным. Компанейским.