Девианты

И ты была права, Девид никогда не приказывал нам уйти. Брок схватил нас с Гриммом посреди ночи и вытащил. Он не мог добраться до тебя. Ты всегда была неприкосновенна. Он вернулся, чтобы попытаться, но Девид уже успел перевезти колонию. Остальное — это древняя история. Я вырос каннибалом. Брок приложил все усилия, чтобы я опять превратился в человека. Он мне вроде отца; Гримм — мой брат. Через год мы встретили Кобру.

Со вздохом я повернулся, чтобы взглянуть на нее, и направился обратно к дивану. Мне, бл*ть, требовалось выпить, а я не пил.

— Ром, я…

Поцелуем утихомирил ее.

— Эльф, я не обсуждаю это дерьмо. Мне не нужно, да и не хочу. Просто это то, что хотел, чтобы ты знала.

Ожидал, что она начнет давить. Однако этого не произошло.

— Хорошо. Все понимаю. Обещаю, что больше не подниму эту тему, — Кали подняла мизинец.

Твою мать, она просто идеальна для меня.

Словно полная «киска», соединил свой, гораздо больший, мизинец с ее пальчиком. Она улыбнулась, будто только что подарил ей пони.

— Но ты ведь можешь рассказать мне о своей секте, правда?

— Моей секте? — приподнял брови.

Полагал, она должна была догадаться, что Дикари — это не какая-то там уличная шайка. Я вообще никогда не рассказывал ей об этом. Просто швырнул в свой мир без спасательного жилета и заставил учиться плавать. Пока она еще не захлебнулась, так что, можно сказать, все шло неплохо.

— Правда?

Девушка попробовала посмеяться над выражением моего лица, но потерпела неудачу.

— Расскажу тебе об этом в другой день. А сейчас, почему бы не привести себя в порядок? В шкафу есть одежда. Спускайся, когда будешь готова, — поцеловав ее в щечку, неохотно отстранился.

Мог бы сидеть и разговаривать с ней часами напролет. Но в данный момент, просто хотелось пообщаться с братом.

Глава 36

Калиста

Когда за ним захлопнулась дверь, я подошла к шкафу и заглянула внутрь. Там была целая коллекция одежды в стиле гранж, и несколько платьев. Он всегда был внимателен к различным мелочам.

Перебирая и разглаживая пальцами различные ткани, обдумывала все, что он только что рассказал. Боль, которую испытывала за него, была и физической, и духовной.

Шилох напоминал круглую металлическую водонапорную башню, только без опор. На границе владений Ордена их было три.

Наверху, в потолке — единственное маленькое круговое отверстие, земляной пол и отсутствие уборной. Даже не представляю, как бы себя чувствовала, если бы меня заперли, как его. Конечно, понимала, что ему было нелегко, но все оказалось гораздо хуже. А сейчас, Девид хотел стать его другом? Да ну, нахер.

Не хотела притворяться, что знала, каково это все. Признание в убийстве собственной матери даже не удивило. Возможно, это должно было бы беспокоить меня гораздо больше, чем волновало, но тем не менее, не могла заставить себя вызвать эмоции, которых не существовало.

Все, что осталось на сердце — это бурлящая язва, страдание и душевная мука за маленького мальчика, которым он так и не смог стать, и за то, что с ним сотворили. Теперь понимала, почему он не рассказывал об этом. Нет ничего хорошего в том, чтобы заново пережить эти воспоминания, а мне не нужны конкретные подробности, чтобы составить правильные суждения.

Достала из ящика простое черное платье-футболку, сапоги до колена и, наконец, проклятое нижнее белье.

Ванная комната казалась чем-то из области грез. Она была темной и уютной, комфортной и чистой. Уже несколько месяцев подряд не принимала ванну, поэтому сразу же направилась к большой фаянсовой емкости в центре комнаты.

Скинув обувь и одежду, прошествовала по прохладному кафельному полу к трюмо, где в корзинке лежали пузырьки с жидкостью. Раньше никогда не купалась в пене. В ожидании, пока наберется вода, заглянула в одно из двойных зеркал, пытаясь сравнить то, кем была, и кем стала.

Проблема зеркал в том, что они отражали лишь то, что мы сами видели. Они не могли передать того, что находилось внутри каждого.

Прежде мне хотелось, чтобы люди верили, что во мне есть внутренний свет, и, поступая так, я опустошала себя.

Конечно же, знала, что женщина, уставившаяся на меня в ответ, очень далека от совершенства, но, по меньшей мере, я больше не враждовала с незнакомкой, которой когда-то была она.

Возможно, в ином мире, мне бы посчастливилось с самого начала прожить жизнь, полную любви и счастья, а руки, не запятнал бы красный цвет.

Однако этого не произошло, и я смирилась, поскольку в том мире, для меня не было места. Неважно, какой была моя мать, потому что никогда не знала ее, и ничто этого не изменит.

Меня не волновало, кто является моим отцом, у меня его никогда не было. Ничего не чувствовала, кроме облегчения от того, что перестала быть игрушкой кровосмесительного траха, хотя, то, что происходило ранее, не улучшало состояние.