Девять дней Дюнкерка

Но тихий Дон и прекрасный город, «наиболее красивый из всех русских городов, виденных мною», привлекли внимание Гроу всего лишь на несколько минут. Затем он с удовлетворением записывает:

«Мост здесь – лучшая мишень на юге России. Разрушение этого моста одновременно с мостом через Кубань на станции Кавказская привело бы к тому, что весь Кавказ оказался бы отрезанным, если не считать малоудобной дороги на Астрахань, которая может быть парализована. По нашим расчетам, движение поездов на этой магистрали – самое интенсивное в России».

Найти средства для уничтожения урожая, превратить в пепел огромные элеваторы, где хранит зерно миролюбивый народ, перерезать коммуникации и, возможно, захватить этот плодородный район, на который зарились до него и другие, – таковы цели тех, кто послал Гроу в Россию.

Далее, судя по дневнику, Гроу посещает Тбилиси.

27 мая он записывает:

«Третий день в Тбилиси. Мы с Сайтсом встали в девять часов, наскоро позавтракали и отправились на разведку. Взяли такси и поехали в северо-западном направлении осмотреть то, что показалось нам похожим на танковый парк».

Читая дневник Гроу, я думал о шпионах «Восточного бюро», путешествующих по Германской Демократической Республике в качестве туристов, коммерсантов или филателистов. Эти агенты Шумахера – мелкая сошка по сравнению с американским генералом секретной службы.

Так Гроу рыщет по советским городам. Когда он находит то, что можно разрушить, – он счастлив. Когда он не может найти «подходящий объект» – он огорчен. Весь многообразный мир человеческих чувств у Гроу сведен лишь к одному – к удовлетворению своей ненасытной жажды крови и разрушений.

Видимо, у всех шпионов есть что-то общее. Всех их интересует только разрушение. Их целью является то, о чем мечтал «сверхдьявол» Мильтона: «Разрушение, уничтожение, опустошение – вот мой девиз».

Гроу развлекается

Как мы видим из дневника, Гроу очень занят подбором объектов для будущих бомбардировок, но он находит время и для отдыха. «Одна работа без развлечений может сделать Джека скучным малым», – замечает он. Он находит много средств для возбуждения, и первое из них – выпивка. Если вы прочтете хвастливые отчеты в его дневнике «о пяти выпивках в день», вы подумаете, что это записи горького пьяницы, а не дневник американского дипломата.

Возбуждают его и кинокартины. По их названиям вы можете определить его культурный уровень: «Вечером М. Л. и я смотрели кинокартину „Любите этого грубияна“, – отмечает он в дневнике 11 апреля 1951 года. – Это веселая и необычная комедия о гангстерах». И далее: «„Кража в поезде“ – неплохая картина». Упоминаются и другие фильмы – о кражах со взломом, о насилиях и грабежах, героями которых являются гангстеры (по словам Гроу, «симпатичные англосаксонские парни»).

Не из этих ли кинокартин черпает Гроу идеи о том, как достигнуть своей цели «любыми способами, не гнушаясь ударом ниже пояса»?

Судя по тому, как много раз в дневнике упоминаются такие игры, как рулетка, покер, вист и бинго, карточная игра также занимает большое место в списке развлечений Гроу.

29 января он отмечает, что сел за зеленый стол в семь часов вечера и покинул его в час ночи.

Этот вид отдыха имеет такое большое значение для военного атташе, что он ведет тщательный подсчет своих выигрышей и проигрышей. Судя по записям, игра всегда ведется крупная.

Помимо этой атмосферы «культурных» развлечений, которую мне довелось лично наблюдать, когда я находился в наших оккупационных войсках в Западной Германии, дневник Гроу свидетельствует о том, что интриги и подсиживание занимают немалое место в жизни американских дипломатов.

Военный атташе всегда старается чем-нибудь досадить послу. Он угрожает ему – конечно, на страницах своего дневника, – мечет против него громы и молнии за то, что ему дали квартиру меньшую, чем другому, за то, что посол ругает его за каждую ошибку.

Как видно из дневника, Гроу в отместку за все это, где только можно, в свою очередь, делает выпады против посла. «Супруги Кэрк не в состоянии вести себя естественно, а ведь он глава посольства», – пишет Гроу 14 апреля 1951 года.

А другой раз, упоминая о колкости, сказанной Кэрку женой Гроу, он отмечает:

«Это было щелчком Кэрку».

Как видно из дневника, вся эта мелкая грызня не нарушает, однако, общего согласия в работе между послом и Гроу.

24 марта 1951 года Гроу пишет в своем дневнике об указаниях, данных ему Кэрком в связи с поездками по России сотрудников посольства:

«Кэрк хочет, чтобы поездки имели целевое назначение, если же такового нет, то их лучше не предпринимать».

Из записей Гроу видно, что Кэрк лично наблюдает за разведывательной деятельностью своих подчиненных и дает им наставления. Гроу приводит и оценку, данную Кэрком его докладам:

«27 марта 1951 года.

Я прочитал наш доклад. Он произвел впечатление взорвавшейся бомбы, так как в нем вполне определенно говорится о возможности начала в этом году или до июля 1952 года военных действий, охватывающих и Европу, с использованием всех приемов ведения войны. Эти выводы подкрепляются серьезными доводами.