Девять дней Дюнкерка

Я не был в Корее. Я не видел, но с ужасом представляю себе, как американские гангстеры, предводительствуемые сначала Макартуром, а ныне его преемниками, варварски превращают города и села Кореи в пепел, зверски убивают мужчин, женщин и детей только за то, что они не захотели подчиниться рабской участи, на которую обречены негры в Соединенных Штатах. Я испытываю глубочайший стыд при мысли о том, что нашлись такие англичане, которые участвуют в этой позорной войне.

Я не видел развалин корейских городов, но я видел руины Дрездена и Кельна. Я видел руины Берлина. От рейхстага до бывшей имперской канцелярии, от Бранденбургских ворот до Потсдамской площади – все буквально сметено огнем и бомбами. Но не мертвые здания и не груды камней определяют действительный облик Берлина. Берлин жив. Поговорите с берлинцами, и вы увидите, что их сердца полны надежды.

Берлинец из западного сектора города еще не забыл о гестапо и помнит о новых шпионах, которых насаждают британские и американские разведывательные органы и под их руководством штуммовская полиция. Но и он твердо скажет вам:

«Мы, немцы, верим в будущее. А будущее Германии – это не война, а мир. Идя мирным путем, мы покажем человечеству, что немцы умеют не только разрушать, но и созидать. Поверьте нам, германский народ станет достойным членом в семье миролюбивых народов Земли».

Берлинец из восточного сектора не будет пугливо озираться по сторонам. Он громко и уверенно скажет: «Германия пошла по новому пути. И с этого пути нам не свернуть. Поглядите вокруг – мы восстанавливаем наши города, наши дети учатся в новых школах, на наших заводах создаются нужные людям вещи – отличные тракторы и сеялки, прекрасные фотоаппараты, изящные ткани…»

Тот, кому, как и мне, посчастливилось быть в Берлине, в дни слета германской молодежи, никогда не забудет этого волнующего зрелища. 700 тысяч юношей и девушек собрались со всех концов страны, чтобы сказать: «Мы не допустим новой войны!» Нельзя было без восхищения наблюдать мужественные молодые лица, озаренные праздничным светом факелов, нельзя было без восхищения слушать их речи, полные огня и решимости. В дни слета молодежи казалось, что разрушенный Берлин внезапно помолодел и словно устремился в будущее.

Бродя по этому городу, искалеченному войной, наблюдая новую молодежь, получившую свободу, молодежь, ненавидящую войну, я многое передумал. Прежде всего я думал о том, как много значит необычайно емкое и прекрасное слово «народ». В колледже и в университете мне внушали, что синонимами слова «народ» являются слова «толпа», «чернь». Но сейчас я знаю, что народ – это не «толпа» и не «чернь». Сейчас я знаю, что народ – это великая сила, архимедов рычаг, с помощью которого можно перевернуть весь мир. Конечно, народ иногда удается обмануть, разобщить, одурачить. Но народ, воодушевленный великими целями, осознавший свою судьбу, понявший свою историческую миссию, – велик и непобедим.

На конгрессе профсоюзов, на Европейской конференции рабочих, на сессии Всемирного совета мира, наконец на Всемирном фестивале молодых борцов за мир в августе 1951 года, происходивших в Берлине, я воочию увидел эту народную мощь.

Посланцы Англии, Франции, Бельгии, Чехословакии, Польши, простые люди всех стран говорили о том, что война не неизбежна. Народы могут и должны взять судьбу мира в свои руки и предотвратить новую кровавую бойню. Люди, выступавшие на конференциях и съездах, не были дипломатами, но их логика сильнее логики самых опытных дипломатов. Эти рядовые рабочие, священники или ученые в конечном счете могущественнее самых могущественных политиков. Эти люди являются делегатами великих народов, осознавших величие своих целей и непоколебимых в своем стремлении к миру.

Размышляя об этих людях, я невольно вспоминал нашу столовую в Хилдене. Оторванные от семьи, мы коротали здесь вечера в дружеской беседе. На первый взгляд, все мы были счастливчиками: ведь нас не убили ни гранаты, ни шрапнель, ни пули, ни бомбы. Но вслушайтесь в наш разговор, и вы уловите такие часто повторяющиеся фразы: «Это было вскоре после Первой мировой войны», «Это случилось незадолго до Второй мировой войны» и т. д.

Да, наша жизнь исчислялась горькой мерой войны. Мы пережили послевоенную разруху и предвоенную тревогу, военное горе и, наконец, новое «после войны». Война разрушила наши семьи, омрачила наши юность и зрелость, искалечила нашу жизнь.

Но пережив все это, многие люди моего поколения поняли, что война – это не фатальное бедствие. И раз поняв это, они стали борцами за мир.

На сессии Всемирного совета мира я услышал поистине потрясающие вещи. Я узнал, что 800 миллионов людей, невиданная армия мира, преградили путь поджигателям войны. 800 миллионов людей заявляют агрессорам: «Нет!»