Девять дней Дюнкерка

Защитники Вейгана выдвинули в его оправдание аргумент, согласно которому Вейган якобы использовал армии Севера для того, чтобы оттянуть на себя и сковать силы противника, которые могли бы быть брошены против слабого оборонительного рубежа, который он намерен был создать на реке Сомме. Если бы эти армии действительно могли сковать достаточную часть немецких войск для проведения указанного мероприятия, подобный замысел мог бы быть оправдан. Но Вейган знал силы и неизбежную судьбу армий, сосредоточенных на рубеже Соммы по крайней мере уже 25 мая, когда он предложил, чтобы правительство Франции рассмотрело вопрос о заключении перемирия с немцами. Фактически же германские дивизии, прорвавшие оборону французов на Сомме 5 июня, либо не принимали никакого участия в боях за Дюнкерк, либо были отведены с прежнего направления и перегруппированы для дальнейшего наступления на юг.

Только 29 мая Вейган решился издать приказ 1-й армии об эвакуации. Лучшей надгробной надписью Вейгану должно быть: «Он зря тратил время».

Непосредственным подчиненным Вейгана по руководству французской армией был генерал Жорж. Он считался наиболее выдающимся генералом французской армии. Он был «боевым командиром», действовавшим в соответствии с курсом, начертанным вначале Га меленом, а затем Вейганом, и руководившим всеми армиями северо-востока Франции, от побережья Северного моря до швейцарской границы. Те, кто побывали в его штабе в первые дни решающих сражений, рассказывают, что он был хладнокровным, спокойным и невозмутимым человеком. Само собой разумеется, что одного хладнокровия еще далеко не достаточно для успешного руководства войсками, и совершенно очевиден тот факт, что Жорж, как и многие французские генералы, страдал полной неспособностью предвидеть, когда немцы нанесут свои удары. Нет никаких доказательств, что Жорж был способен достаточно быстро разбираться в обстановке и предвидеть движение острия клиньев Рундштедта или что он мог делать необходимые расчеты в целях эффективного вмешательства и расстройства планов Рундштедта.

Задолго до конца кампании он заболел, но, как известно, болезнь не является оправданием для генералов. Деятельность Жоржа в качестве одного из руководителей французской армии в этот период оценивается отрицательно, так как на всем ее протяжении невозможно найти что либо достойное одобрения.

Третьим лицом в иерархии высшего командования французской армии был генерал Бийотт. Теоретически он был старшим на северном фронте театра (фронт, который действовал по так называемому плану «Д») и осуществлял координацию между тремя армиями союзников в начальный период их действий против немцев. Однако Бийотт совершенно не соответствовал своей роли в сложившейся обстановке. После первой же бреши, образовавшейся в линии обороны 1-й армии, когда она занимала рубеж между Вавром и Намюром, у Бийотта появилась нерешительность, которая отражалась на всех дальнейших действиях этой армии, а следовательно, и армий союзников. Поэтому он совершенно справедливо подвергается критике и осуждению британскими официальными историками. После смерти Бийотта, последовавшей вскоре после совещания в Ипре, его место было занято генералом Бланшаром. Бланшар не был на совещании в Ипре и не знал намерений Вейгана. Он вступил на пост Бийотта и продержался на нем только три дня.

Бланшар, видимо, изо всех сил старался выправить положение, но к этому времени обстановка на фронтах стала совсем безнадежной, и он был явно не в состоянии повлиять на ход событий.

Было бы абсурдным утверждать, что все французские генералы были в то время бездарными или что у них не хватило решительности и смелости. Генерал де ла Лоранси, например, смело и самостоятельно действовал при отводе своего корпуса к Дюнкерку; генерал де Голль предпринимал неоднократные попытки нанести контрудар силами французских бронетанковых войск на юге. Они не являлись исключением. Были и другие способные военачальники. Однако французское правительство вынесло суровый приговор французскому генеральному штабу и ряду высших офицеров. К исходу дня 26 мая 16 французских генералов были смещены с занимаемых постов на том основании, что они не выполнили своего долга.

Моральный дух армии в значительной степени зависит от ее командования. Во Франции он зависел также от целого ряда переплетающихся политических факторов. В известной степени на моральный дух армии влияли коммунисты, в некоторой степени влияли фашисты, имелось определенное недоверие к руководству, порожденное целым рядом правительственных кризисов; создалась атмосфера политического бесплодия. Еще 14 мая генерал Унцигер телефонировал генералу Жоржу: «…Некоторые воинские части не выдерживают напора противника. Можно видеть солдат, бегущих из укреплений с поднятым над головой оружием. Я отдал приказ стрелять в них…»