Девять этажей вниз

Золушка!!! хаха!! Где моя туфелька тогда? Хочу хрустальную туфельку!!!

– 

Принц по имени Дима. Принц Дмитрий Николаевич Грозный. Димон Первый

Он сбрасывает пепел через открытое окно машины.

– 

ДЕмон.

– 

Что?

Мгновенно трезвею.

– 

Называй меня тогда ДЕмон.

Зеленый Демон встал перед моими глазами.

– 

Как это – дЕмон?

Не может быть! Смотрю на него и не понимаю.

Картинки из моих снов смешиваются с реальностью, рисуют причудливые круглые рисунки перед моими глазами. Образы накладываются один на другой.

– 

Не может быть. Демон. Ты – не демон!

Покажу ему левую руку.

Ничего не понимаю.

Смотрю на красный шрам у себя на руке.

И он говорит:

– 

Это метка. Это метка Безумного. Мы едем обратно в поликлинику.

Через зеркало вглядываюсь в него. И кого-то узнаю. Узнаю своего лечащего доктора.

– 

Посмотри на себя. На кого ты похожа? Ты не леди.

– 

А ты в курсе, что современные золушки не леди, они не работают на мачух, не теряют туфелек и не ищут принцев. – отвечаю я ему. – Современным золушкам за тридцать и они бухают водку от депресухи на корпоративных вечеринках, трахаются с кучерами и заблевывают разрушенными надеждами свои тыквенные кареты. Знаешь, кто золушки сейчас?

– 

Золушка, это ты?

– 

Современные золушки – старые жирные коровы!!!

– 

Это не правда! – улыбается он.

– 

Да пошел ты!!!

А потом он говорит:

– 

Нагнись!

И машина съезжает куда-то вниз, переворачивается и…

И тишина…

***

Мягкими пальцами провожу по влажной кирпичной стене коридора, ведущего на тот свет.

Коридор темен, пустынен.

Где-то гулко озвучивая по всему коридору капают капли на бетонный пол.

Где-то за пределами сознания, кто-то плачет.

Иду по коридору на свет.

Свет манит, затягивает.

А я все еще о чем-то думаю.

Может не стоит?

Прислушиваюсь к звукам за стеной коридора: там кто-то шуршит. В коридоре явно водятся мыши.

Легкими шагами по яркой зеленой траве.

Паутина. неизвестность.

Хочется оглянуться.

Не могу.

Свет впереди все ближе и ближе с каждым шагом.

Наверное это поезд…

***

Кто-то бился в истерике.

Кто-то орал на всю больницу.

К кому-то в палату сбежалась вся ночная смена.

Кто-то кого-то бил по груди.

Кто-то кого-то бил по лицу.

Кого-то прижимали к кровати.

Кого-то связывали.

Кому-то затыкали рот мокрой тряпкой.

Кто-то мычал и дергался.

Кого-то укололи двойной дозой снотворного.

Кто-то отключился.

***

На следующий день я спрашивала у толстой медсестры кто это был:

– 

Ты это чего? – с удивленными пустыми глазами выпалила она, – Это была ты!!!

Минута молчания.

***

Огромный черный бульдог положил голову на свои плюшевые лапы и ждал.

Маленькая белая таврия на полной скорости врезался в грузовик.

Наша таврия…

Ощущаю удар…

Скрежет искореженного металла

Капли крови на разбитом стекле…

Темнота…

***

Но я все еще сижу в туалете безымянного кафе.

А Пьяный человек стучит мне в дверь.

И кричит.

– 

Выходи! Тебе плохо? Открой дверь!

Искореженный звук как из-под воды.

– 

Надоело все. Не могу больше жить.

«Домой. Надо домой»

Открываю дверь и пулей пробегаю мимо него.

Он хватает меня за руку.

– 

Подожди! Ты куда?

Вырываюсь из его рук.

– 

Не трогай меня!

– 

Стой!

Бегу мимо застывшего в немой черно-белой неподвижности персонала кафе к выходу.

Вон отсюда! Поскорее! Вон из этого обкуренного, провонявшегося алкоголем и плохим кофе места!

Вон – на улицу, через дождь и ночную темноту, домой!

Прямо сейчас! Домой!

– 

Стой! – опять кричит мне вслед Пьяный человек.

Хватаю двери за ручку, с силой выдергиваю ее и выбегаю на улицу под ливень.

Куски асфальта откалываются прямо под моими ногами и падают куда-то в черноту. Останавливаюсь перед глубокой черной бездной.

– 

Что это? – оглядываюсь.

Вокруг только пугающая, застывшая, давящая своей определенностью космическая чернота.

И только один тусклый огонек света и тепла – за спиной, кафе с единственным в мире живым человеком – Пьяным человеком, демоном, принцем и врачом в одном лице.

– 

Что это? где мы? – спрашиваю я у него.

– 

Мы где-то посередине вечности, между Сегодня и Завтра, между Вчера и Сегодня, где-то в Безвременности.

Здесь нет времен, нет надежды, нет будущего.