Девять хат окнами на Глазомойку

— Да ведь и он приедет! — почти выкрикнула Катерина Григорьевна.

— Вот как! Ну, это уже что-то новое. Веселую жизнь устроит нам этот мужичок! — И он покачал головой, впрочем, без всякого раздражения. — Сама Зина сказала?

— Они квартиру уже сдали. Корову покупать собралась. А жить, как я поняла, хотят в Лужках.

— Узнаю нашу дочь! Наполовину ничего делать не умеет. А вот куда же мы приткнем этого сантехника? На трактор разве? Или на сушилку? Мы две АВМ получили, это такие машины для сушки травы. Одну я двину в Лужки. Точно. Вот и дело для Архипа. Лишь бы ко времени подъехал!

И, сказавши это, Савин повеселел. Жена не знала, что и сказать. Честно говоря, она побаивалась, что скажет отец, узнав о неожиданном решении Зины: не изругает ли, не отпугнет ли? Ничего такого не произошло. Тревога улеглась, на душе посветлело. Вот и хорошо. Вот и славно. Вот и все внуки соберутся. И забота, и радость.

Михаил Иларионович поужинал, но сидел за столом, думал. Каков зятек на деле и в жизни — сказать не мог, а вот Зинаида надежна, она всюду успеет, у нее в руках все горит. Если, конечно, не разленилась за городские годы. Повеселей будет в Лужках. Событие, прямо скажем, для Савина неожиданное. Подарок судьбы. Пусть оживает материнский дом!

— Как ты догадался, что насовсем? — спросила жена.

— По узлам. В прошлом году, помнится, налегке прикатила, а нынче вон как нагрузилась. Стыжусь, что холодно встретил ее. Не обиделась на меня?

— Спрашивала…

— Обстановка в хозяйстве такая, что и радость — не утеха. Не столько работаем, сколько от советчиков отбиваемся. Да еще умные речи часами выслушиваем. Все учат нас, дураков, какой рукой ложку держать, когда за столом сидим.

— В Чурово, поди, ездил?

— Прямо оттуда. Мобилизация всего населения.

— А что населению делать в этакий дождь?

— Вот я и спросил у Глебова. Отчитывает меня, я ему в глаза смотрю и вижу: сам не знает, зачем народ всполошили. Крикнули из области: мобилизуй! Ну и пошла работа, как по трансляции. Кто-то предложил полоть траву во ржах, сурепку, значит, изгонять. Мало, что дожди ниву попортили, теперь еще топтать ногами ее? Какой же хозяин народ в свое поле допустит, там же грязь по щиколотку! Может, лучше траву послать косить? А ну-ка, размахнись косой, когда на тебе плащ коробится?..

5

Кажется, пришла пора сказать о Глебове.

Упоминался он не раз, поскольку все или почти все дела в Кудрине и в других хозяйствах района без Глебова не делались, а если и делались без согласования, то скоро выяснялось, что не все получилось так, как задумано. А то и вовсе не так, после чего приходилось выслушивать порицание, а то и выговор. Вот если бы заранее согласовали…

И все-таки надо признать, что Аркадия Сергеевича в районе не без основания считали человеком без крайностей, хорошим человеком. И в самом деле, он не был злым, капризным или самодовольным. В спорах старался найти необидный для сторон компромисс, значит, был покладистым. Его никто не уличал в корысти или в равнодушии, но то, что называется принципом, сидело и в нем, никуда не денешься. Похоже, он любил жизнь. Почему ее не любить, если у тебя нет физических недостатков, ты в меру одарен умом и смекалкой, здоров и полнокровен. Словом, не относишься к категории обиженных природой.

До приезда в Чурово на пост секретаря райкома Глебов прошел все необходимые ступени познания. Окончил в областном городе, где жили родители, педагогический институт, поработал в деревне учителем, потом инструктором райкома партии. Заведовал в соседнем районе отделом народного образования и вдруг оказался в городе, в аппарате обкома, снова инструктором. Все ему нравилось, и он многим тоже приходился по душе. Естественно, женился, а вскоре уже имел сына. Жизнь наладилась. Так бы и шла дальше, возил бы он гостей своего учреждения в пригородные, наиболее благополучные, хозяйства показывать чистенькую птицефабрику, комплекс или отличное по урожайности поле, доказывал преимущества современной пятистенки с удобствами против бетонной многоэтажки в строящемся селе, но тут наметили его, как толкового мужика, на дело повыше и посамостоятельней. А нельзя: не было у Глебова практического стажа в сельском деле, а без такого стажа двигать наверх не полагалось.

И тогда Аркадия Сергеевича пригласили этажом повыше в своем учреждении, на доверительный разговор.

Это было в кабинете руководящего товарища.

Секретарь обкома по сельскому хозяйству начал с того, что не один раз назвал работу в сельском райкоме тяжелым трудом, и делал при этом многозначительные паузы, проверяя реакцию собеседника. Аркадий Сергеевич не дрогнул. И сам знал — не легко, достаточно познакомился, когда был инструктором. На прямое предложение занять довольно высокую должность в районе благодарно кивнул. В дисциплинированности ему не отказать. Надо так надо. Тем более для пользы делу.

— Года два-три, — сказал секретарь обкома. — А там подумаем, что вам предложить. Но скажу прямо: район трудный. Очень трудный.