Девять хат окнами на Глазомойку

Вакансии, вакансии, вакансии… Люди добрые, садитесь на тракторы! Учитесь водить тракторы! Иначе индустрия села обречена на простой! Вакансии, вакансии на фермах, где постоянно недостает доярок. Славные женщины, где вы?..

Свободных вакансий нет только в самом Чурове. Штаты учреждений укомплектованы полностью. Три дня назад приехал главный зоотехник в управление сельским хозяйством. Просил устроить жену — экономиста с высшим образованием. Некуда. Временно уговорили ее воспитательницей в детский садик.

Вот когда Аркадий Сергеевич узнал, насколько действительность далека от его первоначального представления о сегодняшней, весьма неустроенной деревне в глубинном районе Нечерноземья, откуда уже много лет кряду вытекает людской ручей, направляясь во все города нашей страны, на стройки и заводы с широко открытыми для новичков воротами. Милости просим! Откуда вы прибыли — не спросим. Лишь бы руки да голова для работы.

Может быть, его направили в самый что ни на есть отсталый район, куда Макар телят не гонял?

В самом деле… Где тут новенькие — с иголочки-комплексы с автоматикой и безупречным навозоудалением, с операторами в белых подкрахмаленных халатах и с упитанными коровами, какие пришлось ему видеть возле областного центра, куда возил он раза три гостей из других республик? Где рекордные показатели но надоям, какими можно было похвастаться перед приезжими?

Здешние комплексы выглядели по сравнению с показательными бедными родственниками. Сплошные недоделки. Немудрено, что коровы в четырех из пяти новостроек постоянно снижали надои молока. Глебову просто сказали, что и в этих бетонных зданиях не хватает кормов, что постоянно отказывают кормоцеха, есть перебои в энергии, никуда не годится работа механических раздатчиков. А когда зимой промерзали системы, подающие корма и воду, в таких комплексах и вовсе становилось невмоготу. Доярки со вздохом вспоминали старые, но теплые фермы, где они могли пусть на своем горбу, но заменить любые отказавшие машины.

Асфальтовые дороги секретарь увидел только от станции Чурово до райцентра и в самом Чурове, на центральной улице от универмага до райсовета. Правда, и тут асфальт оказался в ошметках глины с боковых грязных улиц. Все прочие дороги — от деревни к деревне, от сел к райцентру — приличными мог назвать только неистребимый оптимист. На поля и фермы вместо дорог вели глубокие колеи и одичавшие тропы.

Но самым грустным явлением оставалось все-таки безлюдье.

Лет двадцать назад в Чуровском районе насчитывали более ста двадцати деревень. Теперь их осталось чуть не вдвое меньше. И только из двенадцати потерянных люди переехали в два крупных совхозных поселка, специально для них построенных. Каждый поселок состоял из пяти-шести городских пятиэтажек, двухэтажной конторы и дома быта с гостиницей, которая пока что никому не требовалась. Остальные деревни, лишенные магазинов, школы и дорог, умерли тихо и незаметно. Где теперь находились люди из них, сказать трудно. В городах больше всего, ведь там план жилищного строительства перевыполняют каждый год.

Плановое переселение прошло тоже не без конфуза. Бабьего крику руководители совхозов наслушались не в тот грустный час расставания, когда машины с домашней утварью, с овцами-поросятами отъезжали от порога отчих хат (и тут, конечно, голосили), а в часы вселения на новом месте. Пустяка не хватало: кладовок и сараев, которые не сделали, поскольку в проекте им не нашлось места. Куда девать скотину? Изголодавшиеся, затурканные за дорогу поросята и куры недолго оставались на улице. Их потащили за собой, устроили пока на кухнях и на балконах. Новоселье омрачилось. Мужики незамедлительно принялись сбивать из подручных материалов разномастные сарайчики. И без этих устройств плоскокрышие многоэтажки смотрелись в чистом поле крайне неуместно, походили на кирпичи, заброшенные шаловливой рукой в зеленый огород, а уж как окольцевали дома сарайчиками, так вид и вовсе потерялся. Покинутые деревни отсюда вспоминались кое-кому как рай земной.

Словом, радости от переселения не получилось, на работу ходили хмурые, трудились по настроению. Радовались только дети. Суета им всегда приятна. А тут еще школа новенькая…

Незадолго до назначения Глебова обезлюдели еще шесть деревень.

Что тут можно сделать? Ни приказ, ни суровые наказания не действовали. Разве что терпеливая и долгосрочная работа могла как-то остановить процесс миграции из деревень? Но остановить — это, прежде всего, дать людям нормальные условия жизни и труда. Дать! Хотя, чтобы дать, надо иметь. А что имел район?..

И Глебов, и все остальные руководители района скорее по инерции, нежели по разумению, продолжали ездить, убеждать, требовать, а в душе у них копилось тяжкое ощущение какой-то круговерти. И выхода из замкнутого круга не усматривалось.

Что-то должно было произойти. Большое и нужное.

А пока…