Девять хвостов бессмертного мастера. Том 3

Он выпустил все девять, стало похоже, что за спиной у него раскрыли меховой веер. Они стали длиннее и пушистее. А ещё Ху Фэйцинь с изумлением обнаружил, что отрос и его куцый хвост! Он ничем не уступал остальным восьми.

Ху Фэйцинь ухватился за него и завопил:

– Даже мой настоящий хвост! Ху Вэй, ты ведь говорил, что он никогда не отрастёт?

– Мало ли что я говорил, – недовольно буркнул Ху Вэй.

Он не понимал, почему оборванный хвост вернулся в изначальное состояние. Такого быть не могло, никогда ещё не бывало. И какой бы мощной ни была пилюля этого черепашьего хорька, утраченный физический хвост вернуть она не могла. Уж в лисьих-то хвостах Ху Вэй разбирался. Ху Сюань придерживалась того же мнения, но вслух ничего не сказала: Ху Фэйцинь в полном порядке – и ладно.

– Понятия не имею, что это за пилюля, – сказала Ху Сюань, покачивая головой, – и из чего она сделана. Не смогла определить ни одного компонента. Впервые со мной такое… – И она несколько досадливо прищёлкнула языком.

Ху Фэйцинь пропустил эти слова мимо ушей. Он с удовольствием вертел хвостами, слушая, как они шуршат, и лицо у него при этом было глупое. Потом он встрепенулся и, выкинув руку вперёд, выпустил из себя зеркало Цюаньцю. Оно раздвоилось, потом каждое раздвоилось ещё раз, и ещё, и вот уже перед Ху Фэйцинем сверкали двенадцать небесных зеркал. Каждое было уникально, имело свой размер и форму.

– Ого, – сказал Ху Вэй, – целых двенадцать?

– Парад зеркал, – вспомнил Ху Фэйцинь. – Матушка показывала мне однажды… Когда все двенадцать снаружи, каждое из них может уподобиться другим.

Он поэкспериментировал с зеркалами: двенадцать зеркал Чжэньли, двенадцать зеркал-порталов…

– Впечатляет, – с уважением сказал Ху Вэй.

Ху Фэйцинь довольно ухмыльнулся. Зеркала можно использовать во время сражения. Как отпадёт челюсть у отца, когда он увидит, что его сын теперь дважды бог!

С небесными зеркалами придётся считаться. Небожителям известна их сила. Если он превратит каждое в зеркало Чжэньли и прокатит их перед войсками, они увидят в них нечестивые помыслы Небесного императора и поймут, что их используют в неблаговидных целях. Боги не дураки, они сразу сообразят, что к чему…

– И чего ты лыбишься? – спросил Ху Вэй с лёгким недовольством, взяв Ху Фэйциня за щеки и растягивая его лицо в разные стороны. – Ни дать ни взять полоумный!

– Мы выиграем эту войну, – отмахнулся от него Ху Фэйцинь. – Теперь-то…

– Научись для начала призывать духовное оружие, – умерил его восторг Ху Вэй. – На кой тебе силы, если не можешь их толком использовать?

Ху Фэйцинь скорчил презрительную мину. Но объективно Ху Вэй был прав, поэтому возражать Ху Фэйцинь не стал и следующие несколько дней только и делал, что тренировался в Лисьем призыве.

[262] Ху Вэй испытывает Лао Луна

Лао Лун предавался безделью. Заняться ему было совершенно нечем.

Для всех остальных в поместье Ху время было хлопотное: лисы готовились к войне, затачивали мечи и копья о тяжёлые точильные камни, которые прикатили к Арсеналу, начищали доспехи и собственные заржавевшие военные навыки. Все лисы были необыкновенно воодушевлены и клялись друг другу хвосты положить за Лисьего бога.

Другие Великие семьи, насколько Лао Лун знал, тоже готовились. Выбираться из поместья Ху, чтобы на них взглянуть, Лао Лун поленился.

Ху Фэйцинь тренировался штуке под названием Лисий призыв. Лао Лун, понаблюдав за ним какое-то время, сделал вывод, что этот Лисий призыв – всего-навсего обычный духовный призыв оружия. И любят же лисы везде добавлять слово «лисий»!

Потом Ху Фэйцинь возился с копьём. Лао Лун счёл нужным поучить его немного старым, давно забытым техникам копейщиков.

Ху Вэй наблюдал за всем этим со стороны, и глаза у него были узкие и злые, как у черепахи. Невозможно же научить кого-то правильно держать копьё, не касаясь его, вот Лао Лун и не церемонился с Ху Фэйцинем. Предосудительным поведением это можно было считать с большой натяжкой, но восприятие всего, что связано с Ху Фэйцинем, у Ху Вэя было искажено до невозможности!

Лао Лун совершал очередную прогулку по поместью, когда дорогу ему перегородил Ху Вэй. Лао Лун оглядел его, не скрывая любопытства. За всё это время они и парой слов не перекинулись, но Лао Лун замечал, что Ху Вэй на него, что называется, волком смотрит. Пожалуй, о причинах он догадывался, но сделал вид, что нет.

– Ты сын старого Ху, – сказал Лао Лун, потыкав себя в висок пальцем, словно пытаясь вспомнить, как зовут упомянутого «сына старого Ху». – Чем обязан столь пристальному вниманию?

Ху Вэю хотелось вцепиться ему в горло, но он сдержался:

– Ты, стало быть, объявил себя союзником лисьих демонов?

– Хушэня, – возразил Лао Лун. – Лисьим демонам я ничем не обязан, меня спас Лисий бог.

– И какая от тебя польза Хушэню? – пренебрежительно скривил губы Ху Вэй.

– Прошу прощения?

– Я вызываю тебя на поединок!

– Зачем? – поразился Лао Лун.

– Проверить силы новоявленного союзничка, – прошипел Ху Вэй.