Девять месяцев на прощение

Но я ошибалась. Арслану было вовсе не легко. Я поняла это, когда увидела его отца и услышала, каким тоном говорит с ним его мачеха. В нём слышалось явное превосходство той, что обошла всех соперниц в борьбе за первый приз. Она гордилась тем, что сумела увести мужа у умирающей женщины. Гордилась тем, что смогла его удержать и родила ему двоих детей, таких красивых, породистых, похожих на своего отца.

На меня эта женщина, которая в реале выглядела ещё лучше, чем на фото в Интернете, смотрела с некоторым удивлением. Что она думала при этом? Что у её пасынка плохой вкус, раз он не остановил свой выбор на ком-нибудь его круга?

Чувствуя себя неуместной здесь, в огромном доме, где всё отличалось от обстановки, в которой я выросла, неловкой, потерянной во всей этой роскоши, я едва могла отвечать на вопросы, которые мне задавали эти двое – отец и мачеха Арслана. Краснела и бледнела под пристальным суровым взором Тахира Булатова. Теперь я действительно понимала, как этот человек мог создать настолько большой бизнес. Его присутствие подавляло, он выглядел абсолютным лидером во всём, за что бы ни взялся. Наверняка практически у всех более слабых морально людей этот мужчина вызывал безусловное, какое-то почти инстинктивное желание ему подчиняться.

Его сыновья походили на него внешне, и эта аура властности, присущая отцу, уже начинала ощущаться в них обоих. Особенно в старшем. Я ещё в нашу первую встречу в лифте это почувствовала. Однако Арслан был не просто сыном и преемником Тахира Булатова, получившим возможность взять на себя руководство журналом. Он был его соперником. Желал его превзойти. Я начала догадываться об этом, наблюдая их рядом.

Мне вдруг отчего-то стало не по себе. Казалось бы, просто семейный ужин в узком кругу, итальянское красное вино в бокалах, негромкое звяканье столовых приборов по посуде, и всё же обстановка была очень напряжённой. Очень красивой, кстати, посуде, я даже залюбовалась. В чём-чём, а во вкусе Сюзанне Булатовой не откажешь. Похоже, она очень старалась быть идеальной женой, с которой и в свете показаться не стыдно, и в доме всё идеально.

Мой взгляд скользил по стенам, задерживаясь то на картине в тяжёлой деревянной рамке, то на подобранных явно дизайнерской рукой предметах мебели, а сердце стучало всё громче. В душе росло дурное предчувствие. Даже пальцы подрагивали, и я постоянно боялась выронить вилку.

– Твоя девушка всегда такая молчаливая, братик? – задала вопрос Далия. Она сидела напротив и с интересом меня изучала. Эта яркая брюнетка взяла всё самое лучшее от обоих родителей – стройную фигуру и сражающую мужчин наповал женственность матери, иссиня-чёрные волосы и тёмные глаза отца. Но вот характер из тех, про которые говорят «ей палец в рот не клади». – Или она нас боится?

– Прекрати! – наградил её испепеляющим взглядом Арслан.

– А что я такого сказала? Вы ведь не боитесь нас, Ярослава? Скажи ей, что мы совсем не страшные! – толкнула девушка в бок сидящего рядом с ней Дамира.

Тот вежливо улыбнулся, а я отвела взгляд. Второй сын Тахира Булатова оказался очень привлекательным молодым человеком. Черты его лица были мягче, чем у отца и старшего брата, губы более пухлыми, чувственными. Должно быть, одного лукавого взгляда его почти чёрных обжигающих глаз хватало для того, чтобы девушки теряли голову. Я и сама ощутила это на себе, хотя моё сердце целиком и полностью было занято Арсланом.

Подначки Далии были неприятны, но ещё хуже оказалось внимание ко мне её отца. Он очень много спрашивал о том, где и на кого я учусь, чем планирую заниматься в будущем, из какой я семьи. При этом по его непроницаемому лицу ничего нельзя было прочесть, и я, как ни старалась, не могла понять, какую реакцию у собеседника вызывают мои ответы.

Настоящий экзамен! И вечером того дня у меня было отчётливое ощущение, что я его не сдала.

Сейчас, на приёме в честь юбилея основанного Тахиром Булатовым холдинга, я вспоминаю тот ужин в его доме. Сегодня мне ещё страшнее, чем тогда. Нервы натянуты струнами. Вечернее платье кажется тяжёлыми доспехами воина. Это и в самом деле война – война за жизнь моего сына.

Напоминаю себе о том, что я уже не прежняя наивная девочка, которая когда-то переступила порог особняка Булатовых. Я стала другой. Это они меня такой сделали.

Глубокий вдох. Делаю шаг вперёд. Туда, где вот-вот появятся виновники торжества. И они появляются. Все шестеро.

Зал взрывается аплодисментами. Журналисты достают диктофоны, мелькают вспышки фотокамер. Женщины кокетливо поправляют причёски.

Стоя в толпе гостей, я смотрю на тех, чьи лица ни на миг не забывала все эти долгие пять лет. Пеленая сынишку, укладывая его спать, целуя. Стоя на остановках и в очередях. Просматривая вакансии о работе. Сидя в кабинете врача, сообщившего мне тот самый страшный диагноз, из-за которого я здесь.