Девять месяцев

— Ну да, — осадила я ее, — Саймон — брат Тома, а Чарли — его друг. Тебе не кажется, что было бы немного опрометчиво с моей стороны переспать с кем-нибудь из них, даже если он будет не против?

— А ты надеешься, что Том будет хранить тебе верность? — спросила она, с удивлением подняв брови.

— Даже если не будет, я уверена, что он не выберет для этого кого-нибудь из моих родственников или друзей на Катманду или там, где он, черт его возьми, сейчас находится. — Я была взбешена ее бесчувственностью. Мэгги за всю жизнь ни разу не была привязана ни к одному мужчине. Она считала это признаком слабости. Я пыталась скрыть свои чувства к Тому и проглотить обиду, чтобы она не заметила моих страданий.

Зазвенел колокольчик, возвещая о приходе посетителя. Это спасло меня от дальнейших обсуждений: Мэгги ушла принимать заказ.

Глава вторая

Я стояла возле своей постели в одном белье и боролась с острым желанием упасть на нее в изнеможении. Трудная выдалась неделька. Последние несколько дней в кафе было столько народу, что у меня не было даже минутки, чтобы присесть. Возможно, это было и к лучшему, так как если бы я присела, то уже не смогла бы подняться.

Я изучала свое отражение в зеркале. Темные тени под поблекшими глазами, белки, испещренные лопнувшими сосудами. Непослушные каштановые волосы потеряли свою пышность и теперь безвольно свисали по плечам. Я пыталась высушить их феном снизу вверх, но получилась какая-то пакля. Со злости я вырвала себе целый клок волос и чуть не расплакалась. Проведя рукой у носа, я уловила противный запах лука. И это несмотря на то, что я принимала ванну и мыла руки по двадцать раз на дню! Моя работа и шарм оказались вещами несовместимыми.

Именно в такие моменты я начинала завидовать людям, работающим в офисах с девяти до пяти. Большинство моих посетителей были молодыми специалистами, которые, проведя день в прогулках по магазинам, готовили себя к веселой ночи. Сегодня мне хотелось поменять свою работу на любую другую; может, тогда у меня было бы более подходящее для вечеринки настроение.

Странно, ведь именно для того, чтобы избежать ежедневной офисной рутины, я и открыла свое кафе — и никогда не жаловалась на это. Сама себе начальница… Но у меня было неприятное чувство, что я недостаточно реализовалась как женщина. Если верить тому, что пишут в журналах, современные женщины, как и большинство моих школьных подруг, поднимаются вверх по карьерной лестнице, живут независимо от мужчин и между тем сохраняют женственность. Часто такие женщины работают в Лондоне, а живут хоть и в фешенебельном, но слегка потрепанном пригороде вроде Ноттинг-Хилла. Они носят фирменную обувь, едят фирменные сэндвичи, ходят в фирменные магазины и все время висят в Интернете или на мобильном телефоне в своем офисе, сидя на крутящемся стуле. У них есть отпускное пособие, пенсия и чудесная рождественская премия, не говоря уже об офисных вечеринках. Они никогда в жизни не наденут застиранную практичную одежду и обувь на плоской подошве, чтобы в конце дня ноги не болели от долгой беготни с подносом. Им не нужно часами отмывать специальными средствами кишечные палочки с кастрюль, вытирать столы и вести бесконечные переговоры со страшными банковскими работниками.

Я мысленно отругала себя за нытье и предприняла отважную попытку собраться с духом. Перерыв весь свой гардероб, сваленный на кровати, я остановила выбор на моих любимых укороченных черных брюках, синем жилете и кардигане. Я натянула брюки на белоснежные трусики и потянула молнию. Она застряла ровно на половине. Я пристально вгляделась, думая, что зажевалась ткань или еще что-нибудь, но ничего не обнаружила.

— Я не могла потолстеть, меня тошнило почти неделю!

Я бросилась к большому зеркалу, чтобы рассмотреть себя. Я не выглядела пополневшей! Катаясь по полу и визжа, как мышь в мышеловке, я боролась с молнией. Когда же мне наконец удалось ее застегнуть, я чувствовала себя как футляр для хранения насадок кухонного комбайна. Я оставила свой живот в покое и надела трикотажную юбку, в которой пропадала любая надежда на успех у противоположного пола.

На улице остановилась машина. Это могла быть только Шелли. Она работала в моем кафе на полставки, чтобы оплачивать свое обучение на искусствоведческом факультете. Она чувствовала себя крутой, имея такую машину, как «хилман имп», и не уставала повторять своим друзьям, что у певца Джо Кокера была точно такая же, несмотря на всю его славу. Я помахала ей рукой в окно, вытащила бутылку вина из холодильника и направилась к двери.

— Эй, начальница, я подобрала по дороге Мэгги и Элис, решила дать тебе время собраться. — Посмотрев, как я крашу губы перед зеркалом заднего вида, она добавила: — Но, похоже, и этого времени тебе не хватило.

— Ты не поверишь, но я проспала до половины седьмого.

— Стареешь, подруга, — пошутила Мэгги с заднего сиденья.

Я повернулась к ним:

— Ты хоть когда-нибудь можешь сказать что-нибудь сочувственное?

Мэгги сладко сложила губы на манер Мэрилин Монро и пропела:

— Я люблю тебя.