Девять миллиардов имен Бога

Он с трудом сел, и кошмары отступили. Несколько минут он сжимал ладонями голову; сознание начало проясняться. Хьюз знал, что с ним происходит, не первый раз его среди ночи вдруг осеняло решение какой-нибудь упрямой задачи. В мозаике, которая сейчас сама складывалась в его мозгу, не хватало только одного кусочка. Но вот и он стал на место! Слова помощника Нелсона, когда он описывал несчастный случай.;. Тогда это показалось Хьюзу несущественным, и он их забыл. Но теперь…

«Когда я посмотрел в колодец, там как будто никого не было, а я стал спускаться по трапу вниз…»

Какой же он болван! Ведь старина Макферсон был прав, во всяком случае отчасти! Поле обернуло Нелсона в четвертом пространственном измерении, но сверх того произошло еще смещение в пятом — во времени. В первый раз смещение во времени измерялось какими-то секундами. Теперь же, как ни тщательно он все подготовил, условия сложились иначе. Было столько неизвестных факторов, и его теория больше чем наполовину состояла из догадок. Нелсона не было в колодце, когда кончился опыт. Но он там будет.

Доктор Хьюз весь облился холодным потом. Он представил себе тысячетонный цилиндр, вращаемый тягой в пятьдесят миллионов лошадиных сил. Что будет, если какое-то тело вдруг материализуется в пространстве, занятом ротором?..

Он соскочил с кровати и схватил трубку телефона прямой связи с электростанцией. Нельзя терять ни секунды, надо сейчас же поднять ротор. С Мердоком он объяснится потом.

Очень осторожно что-то схватило фундамент дома и покачало его — так засыпающий ребенок трясет свою погремушку. С потолка слетели хлопья известки, в стенах, как по волшебству, вдруг возникла сеть трещин. Лампы замигали, вспыхнули ярко-ярко и погасли. Доктор Хьюз отдернул занавеску и посмотрел на горы. Отрог Маунт-Перрин заслонял электростанцию, но ее сразу можно было найти по гигантскому столбу обломков, который медленно вздымался кверху в бледных лучах рассвета.

ИЗГНАННИК (Перевод К. Плешкова)

Большая часть материи во Вселенной имеет столь высокую температуру, что никакие химические соединения не могут при ней существовать, и даже от атомов не остается ничего, кроме их внутренних электронных оболочек. Лишь на невероятно редко встречающихся телах, известных как планеты, могут наличествовать знакомые нам элементы и их соединения, которые в еще более редких случаях могут породить феномен, известный как жизнь.

Практически любая книга по астрономии начала XX века.

Его по-прежнему несло вверх. Он давно перестал бороться со стихией, хотя восходящие газовые потоки подняли его уже на двадцать тысяч километров, в слои, пронизанные жестоким холодом. Он смутно сознавал ошибку: не следовало входить в зону турбулентности; но она образовалась так быстро, что покинуть ее не было никаких шансов. Пришедший из глубин ветер со скоростью два миллиона километров в час подхватил его и увлекал теперь в огромную воронку, образовавшуюся в фотосфере, — туннель, уже достаточно большой, чтобы поглотить сотню планет.

Было очень холодно. Углеродный пар вокруг него конденсировался в облака раскаленной пыли, которую быстро уносили прочь яростные вихри. С подобным он никогда прежде не встречался, но недолговечные частицы твердой материи, пронзая его тело, не вызывали никаких ощущений. Какое-то время спустя они уже казались лишь светящимися ленточками далеко внизу, и их неистовое мельтешение сменялось мягким покачиванием.

Теперь он находился на действительно чудовищной высоте, но не было и намека, что скорость уменьшится. Он взлетел почти на девяносто тысяч километров, и огромная дыра внизу была видна целиком. Хотя у него не было ни глаз, ни других органов зрения, из пронизывавшего тело излучения складывалась потрясающая картина. Воронка стала глубже на тысячи километров, превратившись в огромную рану, сквозь которую утекала в космос жизнь Солнца. С одного ее края тянулся, словно недостроенный мост, длинный язык пламени, бросавший вызов несущимся мимо него раскаленным потокам. Через несколько часов эта огненная линия пересечет бездну и разделит дыру пополам. После этого фрагменты перемычки расплывутся в стороны, сольются с пламенем фотосферы, и вскоре на поверхности гигантского шара от воронки не останется и следа.