Девять ночей (СИ)

Ненависть. Боль. Отвращение. Ярость. Они не дают ей сдаться, они вынуждают её бороться до последнего. Не отдаваться насилующему её мужчине, не принадлежать ему. Чтить его как ублюдка, животное, взявшее женщину силой и без её согласия.

В конце концов, в час унижения, когда всё завершается, когда горячее липкое семя исторгается в её нутро, они разжигают огонь в груди женщины, претерпевшей надругательство. Слепое неистовство и желание мести — Один, изнасиловавший Ринд, ещё понесёт в том числе и за это своё преступление наказание. Уж она, ётунская дева, в чьих жилах течёт колдовская кровь, обеспечит ему это.

Один, покидающий обесчесченную, осеменённую женщину, прекрасно знает об этом. Но это неважно пред ликом высокого предназначения, в котором и он, и своевольная гордая Ринд — лишь инструменты его наступления.

========== Вопрос 30 ==========

Комментарий к Вопрос 30

«Ответьте на вопрос, который сами хотели бы задать своему персонажу»

«Как Фрейя научила тебя сейду?»

Фрейя улыбается легко, но улыбка эта остра, как заточенный клинок, и не менее смертоносна. О-о, разумеется, прекраснейшая знает, что этот день настанет, и тот, кому была она отдана в плен, сам по доброй воле придёт к ней.

Ведь Один алчен, страшно алчен, и не должно быть ни единого искусства, в котором он не сведущ. Пусть даже будет им женское занятие, за которое будут дразнить его насмешками.

— Ты пришёл ко мне, — Фрейя улыбается, и глаза её сверкают во мраке светлицы опасностью и предостережением.

Пламя на горячих свечах и ясеневых лучинах дрожит робко, и тени пляшут на стенах светлицы, пропахнувшей запахом сухих трав и дурманящих сборов. Прячется в них древнейшая сила, что её тайны открыты взору народу, из которого Фрейя ведёт свой род.

— Как видишь, — голос её вкрадчивым шелестом вторит шелесту сухих трав, разложенных на половицах, когда Фрейя оборачивается, впиваясь взглядом в застывшую в дверях фигуру, — я ждала тебя.

Один едва заметно хмурится. Непривычная робость заставляет его мимолётно оробеть нутром. Фрейя будто преображается, и напускное легкомыслие слетает с неё столь же легко, как накидка с орлиным оперением. Сила и мощь, древнейшее знание и могущество, пред которыми Всеотец — несмышлёный младенец, исходят от фигуры статной девы. Лёгким, единым, текучим и грациозным движением поднимается она на ноги, и Один не может отвести взгляд от её фигуры.

Члены Фрейи крепки, как у воина, и полны, как у кормящей матери. Кровь с молоком, неистовство и нежность, буйство и кротость — противоположности в одном. Ступает женщина вкрадчивой ходой, босыми ногами огибая горящее пламя, не смеющее вырваться из-под контроля владычицы без её разрешения. Облачена она в шкуру животного, и Один не сомневается, что добыта она была стараниями самой Фрейи. Полуобнажённый живот и грудь покрыты землёй и рисунками, как и испещрено ими лицо прекраснейшей. В спутанные светлые локоны вплетены ветви и травы, к которым взывают могучие ваны, испрашивая у земли плодородие и милость.

— Идём со мной, Один, — Фрейя утягивает пришедшего вглубь светлицы, и Всеотец шагает за ней, гоня сомнения прочь.

Ради постижения знаний и мудрости он добровольно проткнул себя копьём и девять дней висел, страдая, на Иггдрасиле. Пути назад не было ни тогда, ни сейчас.

— Хочешь познать ты тайны родины моей, — властным движением Фрейя давит на могучие плечи великого мужа, усаживая его, словно ребёнка. — Хочешь постичь великое могущество магии, что открыта лишь женщинам народа моего…

Она раскуривает дурманящие травы, и туман заволакивает светлицу, освещаемую свечами да ясеневыми лучинами. Тени пляшут, выходят к свету из своих углов, по которым прячутся, показываются, завлекают.

— Я научу тебя, женовидный муж, — сверкают во тьме глаза Фрейи, а голос её доносится сразу отовсюду.

Тени танцуют и смеются, словно девицы во время праздника солнцестояния. Оплетают разум и тело, зазывают к себе. Фрейя улыбается хищно и страшно, как ведьма, и ведьмой сейчас она становится.

— Режущий руны, должен познать ты, что колдовство моё способно ослабить члены воинов в битве или наполнить их огнём неугасимым. Должен познать ты, что гибнут стада по желанию моему или приносят родящие с первенцем братьев ему. Должен познать ты, что сковывает чародейство моё члены мужей или делается лик их невидим, а тела неуязвимы к стрелам и ударам меча. Должен познать ты, что слова мои способны открыть спрятанные сокровища иль охранить их так сильно, что никому не дано будет найти их.

Как хищник, бродящий вокруг своей жертвы, так голос Фрейи кружил вокруг Одина, стягивая всё сильнее крепкие сети вокруг разума его.

— Ванское колдовство предков моих способно ещё на многое, — властно и сильно звучат слова женщины, познавшей могущество боевой магии. — Но прежде чем тайны его сможешь постичь ты, должен принести себя в жертву. Омыть знание кровью и отдать за один дар равноценный ему дар.