Девять окон восходящего Солнца

С огромным трудом ему удалось продвинуться еще немного вниз, но тут нога скользнула по камню, и он вновь завис над пропастью. В этот раз он не успел ухватиться за выступ и всем телом повис на одной руке. Заныло плечо. Рука предательски немела. Он уже почти не чувствовал ее.

Нижняя часть стены находилась в тени и сверху не была видна. Вокруг тишина и только свист ветра в ушах.

Окдар висел на скрюченных пальцах одной руки, а другой пытался нащупать неровность, за которую можно было бы зацепиться. Он содрал руки в кровь и совершенно выбился из сил. В какой-то момент ему показалось, что он не выдержит и на этот раз уж точно сорвется.

«Все равно не спастись, – подумал юноша, – впрочем, я хотя бы попробовал».

Он вспомнил последние слова рума и тихо, почти шепотом, произнес: «Уро-борос…». К сожалению, он так и не узнал, что хотел сообщить ему рум. Сердце заколотилось сильнее, и он сказал себе: «Я должен это сделать».

С огромным трудом ему удалось дотянуться до еще одной спасительной расщелины. Некоторое время он просто висел на обеих руках, прижавшись к стене всем телом. Но вот еще один удачный хват, за ним другой. Он продолжил отчаянный спуск.

«Спокойнее… Аккуратнее… Осторожнее, – увещевал он себя. – Все! Дальше совсем темно».

Остальной путь вниз придется пройти в кромешной темноте.

Через какое-то время Окдару показалось, что земля совсем рядом. Это было непонятное чувство. Он словно ощущал поднимающиеся снизу потоки теплого воздуха, но не был в этом абсолютно уверен. Эта мысль могла посетить Окдара в связи с тем, что у него не было больше сил спускаться, цепляясь за стену в кровь разодранными пальцами.

«А что, если до земли далеко? – спросил он себя, тщетно всматриваясь в пустоту. – В таком случае, прыгнув в неизвестность, я разобьюсь о поверхность скалы или упаду прямо на железную ограду».

Онемевшие руки уже не держали его. Сердце застучало сильнее, и он решил рискнуть. Кто-то словно приказал ему: «Прыгай!». Он вдохнул побольше воздуха, оттолкнулся ногами от стены и, отпустив руки, полетел вниз…

***

Ощущения обманули Окдара, но ненамного. Он лежал навзничь на сухой и твердой земле, посреди треугольной площадки. Ладони и ступни болели так, словно в них вонзились колючки. Он лежал и тяжело дышал.

Оглядевшись по сторонам, во мраке он обнаружил решетчатое препятствие, сплетенное из железных прутьев. Это препятствие в виде ограды выглядело непреодолимым, пока в углу, между нею и неровной поверхностью скалы, он не заметил узкий лаз. Его могли проделать грызуны, повсюду снующие в поисках спасительной влаги.

Юноша перевернулся на живот и, упершись ладонями в сухой песок, занесенный сюда знойными ветрами, прополз под оградой.

«Неужели спуск с Царь-башни удался? – спрашивал он себя. – Теперь это место под решеткой непременно заделают».

С моря подул северный ветер, запахло рыбой. Окдар перепрыгнул через невысокое ограждение, сложенное из бесформенных камней, и оказался на торговой площади. К ней примыкала главная улица, вдоль которой располагались торговые ряды лавочников, а также караван-сарай в верхней ее части.

Между нижним краем площади и морем расстояние небольшое. Это свойство береговой полосы позволяло кораблям приближаться к ней и разгружать товары в непосредственной близости от торговых рядов.

Окдару невероятно повезло. Удалось спуститься с башни и, к тому же, остаться незамеченным.

Глава VI. Странный ремень

Нас учили бояться волков, а мы у них учились…

Спустившись с башни, Окдар побежал по горбатым улочкам в сторону своей хижины. Лицо его щекотала паутина, прилипшая к волосам, когда он проползал под железной изгородью.

Болела спина и нестерпимо хотелось пить. Прежде чем оставить город под покровом ночи, он намеревался попасть домой, чтобы забрать кинжал.

До того, как переселиться в шахристан, его семья жила на окраине в рабате. В той его части, которую называли черной. Там имелся источник, беспрерывно изливающий легковоспламеняющуюся жидкость – белый ноут. Ее заливали в чираги-светильники.

Ноут белый, а местечко называли черным. Лужи маслянистого ноута иногда произвольно воспламенялись, и повсюду распространялся едкий черный дым, покрывавший копотью стены лачуг. Оттого и называли эту часть рабата черным городом.

Может быть, когда-нибудь название этого местечка переименуют, и оно будет называться белым, в соответствии с цветом добываемого там ноута.

Не так много воспоминаний о тех днях сохранилось в его памяти: маленький дворик, серая стена лачуги и заикающаяся юная соседка с густыми кудряшками. Еще он помнил, как отец брал его с собой на охоту и учил премудростям охотничьего дела.

В детстве Окдара часто забирала к себе домой родственница. Она жила в шахристане, в пределах крепостной стены. В раннем детстве, не будучи способным произнести ее имя, он называл ее Фолей. Сначала лишь ему одному она позволяла называть себя так. Однако вскоре имя так пристало к этой доброй женщине, что и остальные стали звать ее так же.