Девять. Отбор по моим правилам

– А я думала, кто спас меня тогда. Мой ангел-хранитель!

– Я не мог допустить, чтобы с тобой что-то случилось. Но и вмешаться напрямую не мог тоже.

И мы бы вряд ли дошли до зала заседаний, где нас уже давно ждали, но в спальню без ложной скромности и предупреждений ввалился Меридан.

Став невольным свидетелем жаркого императорского поцелуя, парень присвистнул.

– Мер! – грозно рявкнул Вэйлиан. – Сколько раз я тебе говорил, не врываться без предупреждения?

– Прости, я забыл, что ты теперь женатый и все дела… больше не буду, обещаю! – хмыкнул он и поиграл бровями, глядя на меня.

– Тресну.

– Ну, теперь-то можете, ваше величество, – передразнил Меридан и склонился в поклоне, а меня прострелила паника.

Ваше величество. Я испуганно глянула на Вэйлиана, а он невозмутимо поцеловал мою ладонь.

– Официального объявления еще не было, но это лишь протокольное мероприятие. Тебя принял источник. Тебя приняло мое сердце. Тебя принял наследник.

– Да как увидел, так и при… нял.

У Меридана оттянулась челюсть. Я уже говорила, что парень быстро соображает.

– Наследник. Ребята, а вы когда успели-то?

Его величество опасно поднял бровь и парня как ветром сдуло.

– Люблю я его, – улыбнулся Вэйлиан. – Идем?

Сказать, что к такому жизнь меня не готовила, это ничего не сказать.

Зал заседаний, был забит до отказа. Присутствовала вся Дума. Триста с лишним магов. Заметив нас, они замешкали, а, когда церемониймейстер объявил о прибытии императора и императрицы, все опустились и склонили головы в едином порыве. Ладно, ладно, Вэйлиан попросил меня явить полностихийный меч. Тот самый, женский, что всегда со мной. Для устранения, скажем так, сомнений у отдельных личностей.

Предстояло решить важные вопросы: легитимацию Саввелия как главы новой Церкви и первого советника императрицы (по согласию Вэйлиана и моей просьбе), упразднению рабства по воле народа, лишении лорда Огня и Андора магии, а также избрании нового лорда Огня, избрании меры наказания для леди Балинуэй. Именно она встречалась с Арсланом, и это она просила сделать Вэйлиану больно. Как оказалось, ее обманули, дезинформировали, сбили с толку. Но важны не причины, по каким она предала императора, важен сам поступок. Оставлять ее при дворе было опасно, но и строго наказывать – бесчеловечно.

Большинство вопросов уладили быстро. Было непривычно, нудно, но я справилась. Вэйлиан часто советовался со мной, внимательно выслушивал мое мнение и принимал решения, учитывая его. Он еще не до конца восстановился, и лишение лорда Огня сил далось ему тяжело. Тогда я впервые узнала, как можно поделиться с императором магией. Огонек подсказал. Я просто взяла Вэйлиана за руку, а остальное сделал сын. Смешно представить, что он, размером вряд ли с горошинку, уже способен помочь не только матери, но и отцу.

Вэйлиан благодарно улыбнулся и убрал руку, когда почувствовал себя лучше, чтобы не причинить малышу вред.

Леди Балинуэй решением большинства сослали в дальний монастырь нянчить беспризорных детей, а для решения последнего вопроса Вэйлиан попросил всех покинуть помещение.

– В чем дело?

Он накрыл мою ладонь своей и твердо произнес:

– Я рядом. И мы вместе через это пройдем.

В опустевший зал ввели леди Джеремию Арнтголд. Мою мать. Следом за ней вошла и Патриссия. Кивнула мне, бледной молью устроилась рядом, а я не могла дышать. Смотрела на женщину, давшую мне жизнь, и не знала, что сказать, что сделать.

– Леди Джеремия, знаете ли вы, в чем обвиняетесь? – прогремел голос Вэйлиана.

Безразличный взгляд скользнул по мне, по Патриссии, снова по мне… и тут она поняла. То ли догадалась, то ли узнала, хотя это вряд ли. Ее лицо исказило страхом. Женщина упала на колени, профессионально, как по щелчку, зашлась слезами и принялась молить о пощаде.

– Тебе принимать решение об ее дальнейшей судьбе, – произнес Вэйлиан, но я так не думала. Повернулась к Патриссии, которая не дышала. Смотрела с ненавистью на женщину, по чьей вине не просто лишилась детства, а лишилась всего, и безмолвно плакала. Я видела, как ее душа выворачивается наизнанку.

– Я думаю, это малышке Пэй решать.

– Отдать в публичный дом, – вздернув подбородок, громко заявила она. Джеремия вздрогнула, и в панике уставилась на императора. Таких наказаний нет в законе. – Самым циничным, жестоким и бессердечным клиентам. Лишать еды. Теплой одежды. Подвергать унижениям. Через несколько лет, когда убедимся, что ее воля окончательно сломлена, отдадим в сумасшедший дом, где она проведет остатки своей жизни в одиночной камере, среди стен, отчаяния и горьких пилюль, вгоняющих в беспамятство.

От каждого слова, бросаемого с холодной ненавистью и лютой решимостью, женщина вздрагивала, как от удара. Она так живо представила себе возможное будущее, что от волнения упала в обморок. Настоящий или театральный – не берусь судить, но внутри не дрогнуло. Я не желала ей такой жестокой участи, и уже хотела вмешаться, но Вэйлиан заметил шепотом:

– Она, кажется, поверила.