Читаем Девять писем «архитектору перестройки» Яковлеву полностью

Не любопытно ли, что наше национальное русское самосознание было буквально на лету взорвано «Философическими письмами» П. Чаадаева. Хотя эти его письма, в сущности, являются философской самодеятельностью. Взрыв в духовной сфере России тем не менее состоялся. Уже в тогдашнем русском обществе неподъёмно много скопилось несовместимых направлений мысли и дела.

А ныне их – и того больше! Дошла наконец и наша очередь до геополитики. Насупились россияне. Чуем приближение во времени и ещё большей сложности событий. Чуем, стало быть, и сусанинскую правду нашу.

Это и беспокоит. Святая Русь, но и мученица. В России святость в муках.

Всё заметнее происходит ныне многозначный крен русской мысли в сторону сложнейшего национального самосознания, в сторону новейшей геополитики, всё глубже врабатывается в проблемы не только Запада и Востока, в которых потерял чёткость социального мышления Н. Бердяев, но и в философские аспекты Космоса.

В этой расстановке тенденций западническая позиция П. Чаадаева превосходит дерзостью своей (не глубиной конечно!) всю западноевропейскую русофобию. Его одиночный выстрел прозвучал в Час Быка…

И всё же не мне отрицать непричёсанную, но яркую талантливость «басманного философа».

Меня сейчас более всего удивляет то, что ты (фактически) за линию отсчёта (более чем через столетие!) тоже принимаешь в России именно чаадаевскую несправедливость, которую тот потом мужественно и открыто сам же и отбросил. Именно отбросил. К этому нам ещё придётся возвращаться в процессе рассмотрения его «Философических писем»… Если успеем. Действительно – все по краю ходим.

Настораживает меня и то, что ты пытаешься в этих-то обстоятельствах удержать лично для себя явно особые условия: ты не намерен с кем-либо вести конкретный спор. Ты всё ещё считаешь для себя лично удобным без аргументов разделываться с чьими-либо концепциями, имена их авторов не называть… На что рассчитываешь? Широкой спины Политбюро больше нет.

Ты готов, стало быть, вещать, как прежде, но не убеждать! Это надо понимать так, что ты, хотя и числишь себя главным демократом, не собираешься и с ними быть на равных. Тебе хочется продлить своё положение властной неприкасаемости. Именно властной. В чём же в таком случае смысл идущих в стране стихийных преобразований?

Не диктаторское ли это пренебрежение в первую очередь к тем, кто честно и искренне ищет истину? А ищут её думающие люди.

К тому же не слишком ли надоевшее это само по себе явление – шевелящийся в ноосфере сегодняшней нашей страны бывший член Политбюро бывшей КПСС? Самого этого явления сегодня уже нет, но смрад от него всё ещё продолжает стелиться ковровой дорожкой.

Это-то и заставило меня изменить начальный смысл этого моего просветительского обращения лично к тебе. Перед тобой не просто обращение одного политика (точнее – политолога) к другому, а это также и почти неуловимая персонификация идей и взглядов нас обоих – взглядов на то, что же с нами происходит. Действительно – что?

В самом деле – куда несёт нас рок событий? Не перепрыгнул ли Павел Иванович Чичиков на большом ходу из птицы-тройки в тойоту или мерседес? Прямо на ходу. Кто-то и ныне торгует мёртвыми. И живыми. Кому же перешёл в рыночную собственность вишнёвый сад? Уцелел ли в годы безумств Егора Лигачёва?

Получается, наш сугубо российский Великий Инквизитор заблокировал собою замысловатые и неразгаданные лабиринты нашего общества и (особенно) растревоженного сознания его.

Кажется, я набрёл на предопределённость с нами случившегося. Впрочем, и об этом подробно – впереди.

Но какова же сама по себе оказалась тогда именно твоя с М. Горбачёвым конкретная практика? Чем она действительно послужила истерзанной России? Возведёт ли она своих адептов в XXI столетии на пьедесталы именно человеческого величия? И с чьей руки наконец перестанет существовать насилие над совестью и над самой жизнью нашей?

Думаю, ты и не будешь удивлён, что далее я предъявлю тебе именно исторический (в смысле – не рыночный) счёт. Кстати, его объективно предъявляет тебе и сам исторический процесс. Благо, по терминологии М. Горбачёва, этот «процесс пошёл». Именно этот процесс. Знаете ли оба вы, чем ему теперь помочь? Какова социальная цена его? Потери наши огромные. Преступно велики, а ты заливаешься соловьём о своей «победе»…

Впрочем, твой Санчо Панса (догадываешься кто это?) увёртливо, но более чем намекает на то, что «перестроечный» российский Второй (т. е. ты), в сущности, выше Первого (т. е. М. Горбачёва). Тем самым и запущена общеимперская (всероссийская) утка о твоих мистических возможностях… Санчо указывает на тебя, как на явление Христа народу…

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное