Девять пуль для тени

Еетрудно было назвать хорошенькой в полном смысле этого слова. Но он решил, что это даже к лучшему, хотя, если честно, всегда считал себя приверженцем более утонченной красоты. Но очаровательное или хотя бы просто миленькое личико выглядело бы нелепо в сочетании с тем телом, которым наградила ее природа. «Симпатичное» сказал бы другой на его месте, но ему это слово не нравилось. В его представлении оно куда больше подходило мужчине.

Тем не менее веевнешности не было ничего мужеподобного. Разве что фигура… Что за вздор, одернул он себя.Онатак красиво смотрелась на носу лодки, что невольно заставила его вспомнить о Гере, направлявшей корабль Ясона во время плавания за Золотым руном — когда-то давно он смотрел такой фильм. Глупец этот Ясон, промелькнуло у него в голове, поспешил бездумно использовать все три желания, дарованные ему всемогущей Герой, и это несмотря на ее предупреждение! Длинные ресницы богини сомкнулись, и она была потеряна для него навсегда. А ведь Ясон жаждал куда большего! Нет, нет, ничего подобного в фильме не было. Однако фильм заставил его обратиться к древнему мифу, который лег в его основу — именно на это и рассчитывала его учительница, ловким движением остановив проектор на самом интересном месте. В итоге он просто влюбился в греческие мифы и легенды, созданные, казалось, именно для него. Афродита вставала из морской пены словно только для того, чтобы подарить свою бессмертную любовь хромому, перемазанному сажей кузнецу Гефесту, единственному среди богов, обделенному красотой. Психея и Эрот, Пигмалион и Галатея. Эпиметей и Прометей, состязавшиеся между собой в попытке помочь смертным обитателям Земли…

И тем не менее легенда о Золотом руне оставалась его любимейшей — может быть, просто потому, что попалась ему первой. Даже сейчас книга волновала его воображение куда сильнее, чем фильм. Он до сих пор не мог оставаться равнодушным, читая, как Медея отомстила предавшему ее Ясону, а дойдя до того места, где новая невеста Ясона корчится в муках под пропитанным ядом плащом, в то время как сам Ясон теряет разум от стыда и ужаса перед содеянным, всякий раз чувствовал, что его пробирает дрожь.

Единственное, что не давало ему покоя, это то, что сама Медея осталась безнаказанной. Почему-то это казалось страшно несправедливым. Ну как же так?! Разве не она вначале предала собственного отца, обокрав его ради любви к Ясону, а потом, когда возлюбленный изменил ей, безжалостно убила своих сыновей? Где же справедливость? — думал он. Куда смотрели боги? Почему ни один из них не поразил молнией ее запряженную драконами колесницу, когда она возносилась на небо? Разве не должна была Медея поплатиться смертью за все то зло, которое совершила? Нет, Медея должна была умереть!

Сегодня нанейбыла простая майка на бретельках, и ничто не мешало ему любоватьсяееплечами, какие нечасто встретишь у обычной женщины. Но ему нравилось смотреть, как вздуваются мускулы у самого основанияеешеи, а под ними образуются крохотные впадинки — как будто мужские пальцы оставили тут свои отметины после ночи любви. Он украдкой восхищалсяеедлинными выступающими ключицами, настолько выпуклыми, что выдержали бы тяжесть полки с книгами. Широкий прекрасный лоб мыслителя странно противоречил восхитительно пухлой нижней губе, которуюонаприкусила, чтобы не отвлекаться.

Он так до сих пор и не смог понять, какого цвета унееглаза — цвет их казался таким же изменчивым, как вода залива или небо над головой. К тому же он до сих пор так и не смог отважиться подплыть кнейпоближе — ведь вокруг были люди. А окажись они на твердой земле, разве хватило бы у него мужества встретиться снейглазами?

Вот тут, в лодке, когда козырек бейсболки закрывает лицо, а стекла очков скрывают взгляд, — другое дело.

Во всяком случае, пока.

Глава 1

В то время эта идея казалась просто великолепной.

Тесс Монахэн сидела в машине возле небольшого бара в пригороде Балтимора. Было самое начало весны — лучшее время для ухаживаний и любовного воркования, лениво подумала она. И все вокруг были согласны: птицы, пчелы, даже яппи[1]в брюках для гольфа и майках, составлявшие добрую половину населения округа Балтимор. Потому что именно этим все они сейчас и занимались.

— На редкость подходящее местечко для любителя приставать к детям. — Тесс повернула голову к Уитни Тэлбот, самой давнишней своей подруге, с которой они некогда делили одну комнату в колледже, да и теперь, случалось, бывали партнерами.

— Возможноголюбителя приставать к детям, — поправила Уитни, удобно устроившаяся на водительском месте своего «сабурбана». С каждым годом автомобили, которые выбирала для себя Уитни, становились все огромнее, и нынешний тоже не стал исключением. И это при том, что цены на бензин росли как на дрожжах. — У нас нет никаких доказательств, что он знал, сколько лет Мерси, когда затеял все это. Да и потом, помилуй Бог, Тесс, ей ведь уже шестнадцать! Можно подумать, ты в ее годы еще была девственницей!