Девять пуль для тени

Туман в голове Тесс стал понемногу рассеиваться. Теперь она поняла, о чем умалчивали газеты. Если голову Люси Фэншер обнаружили на мосту, то, скорее всего, полицейский из транспортного управления и был тем, кто первым поднял тревогу. Но определить причину смерти смогли только через несколько дней, когда было найдено тело — вот вам и объяснение «заминки» в расследовании. Это могло значить только одно: голову перенесли на мост уже после того, как была убита девушка. А пресловутый «Джек-фонарь» оказался как раз такой деталью, которую полиция ни за что не пропустит в газеты — даже при том, что в городе о нем знала каждая собака.

— А вы не в курсе, ее не…

— Изнасиловали? — Она удивилась, как легко он отгадал ее невысказанную мысль. — Вроде нет. Во всяком случае, об этом не было ни слова.

— А что все-таки случилось с этим ее приятелем?

Мужчина вновь принялся с остервенением скрести подбородок. Кончилось это тем, что он содрал уже подсохшую болячку.

— Понятия не имею. Уехал куда-то. Говорили, что он после всего этого малость спятил. Эх, бедняга!

— А у нее случайно здесь, в округе, не было бывшего мужа? Или, скажем, отставного дружка?

— Вот уж чего не слышал. Да я и не знал ее почти — так, здоровались только. Единственный мужчина, которого я видел с ней, был этот, ее тогдашний приятель. Такая симпатичная молодая пара, жить бы им да радоваться. Я потом часто думал: может, в этом-то все и дело?

— То есть?

— Ну, я хочу сказать, в том, что сделал этот псих. Нужно быть полным отморозком, чтобы сотворить такое. И это наверняка был мужчина — хотя бы потому, что принес ее тело к дому. У женщины бы силенок не хватило. Тело-то ведь тяжелое было, сколько дней провело в воде, напиталось ею, да и распухло сильно. И потом, не так-то просто отрезать у человека голову, даже если он уже труп. И чем? Инструмент нужен. Почему-то мне всегда казалось, что тот, кто сделал это, ненавидел его куда сильнее, чем ее.

— Вы думаете, кто-то убил Люси Фэншер, чтобы свести счеты с ее приятелем?

— Ну, не совсем так. Может, он и не знал их толком, а так, видел когда. Может, в городе, а может, в кафешке на 40-м шоссе. Ведь сразу бросалось в глаза, какие они счастливые. Бывают такие ублюдки, кого просто корежит, коли они видят другого с хорошенькой девчонкой, понимаете? Вот вам, к примеру, случалось в детстве играть в шашки?

— Что?! — Тесс потрясла головой — ей показалось, она ослышалась.

— Я частенько после школы заворачивал к своему приятелю, в шашки поиграть. А у него был младший братишка, которому тоже страшно хотелось всегда сыграть с нами, да ведь там только вдвоем можно. А втроем никак. Да и вообще он был слишком мал еще, чтобы играть, правила никак не мог запомнить. Ну, естественно, мы прогоняли его. Так вот он… он… — Мужчина внезапно замолчал, словно у него язык присох к горлу. А когда он снова заговорил, понизив голос, на лице у него был написан страх. — Когда нас не было, он покрошил все шашки, а потом сложил их в кучку и описал — в точности, как пес, когда метит территорию. Стало быть, раз ему нельзя, так пусть и никто не играет!

— Вот, значит, о чем вы думаете… Скажите, а тут все так считают? Или это просто ваше собственное заключение, основанное на свойствах человеческой натуры?

У Тесс и в мыслях не было смеяться над ним, но мужчина, оскорбленно фыркнув, отпрянул в сторону.

— А оно не хуже прочих, знаете ли! Уж получше того, о чем толковал Карл Дьюитт, когда все это случилось. Во всяком случае, про меня никто не говорил, что у меня от всего этого крыша съехала!

— А кто такой Карл Дьюитт? — спросила Тесс. Но ее собеседник уже ушел, оставив ее одну на заднем дворе. Тесс бросила взгляд на ступеньки крыльца, попытавшись представить себе, как все это выглядело в тот трагический осенний день. На расстоянии, да еще в темноте тело легко было принять за соломенное чучело, брошенное тут каким-то шутником с извращенным чувством юмора. А вблизи? Тесс передернуло — наверное, такое зрелище вполне могло заставить нормального человека тронуться рассудком. Интересно, а кто все-таки такой этот Карл Дьюитт? Уж не приятель ли Люси, тот самый, чье счастье толкнуло другого человека на преступление?

Да, наверное, пройдет немало времени, прежде чем хозяину дома удастся избавиться от него… Если вообще удастся.

Даже по прошествии почти пяти лет работы в «Элктон Демократ» в душе Марго Дункан клокотало неудовлетворенное честолюбие. Услышав, что приехавший из Балтимора частный сыщик желает поговорить с кем-то о деле Люси Фэншер, она одним кенгуриным прыжком кинулась к дверям и, даже не успев толком поздороваться, затарахтела как пулемет.

— Это была моя статья! — объявила она. — А редактор потом превратил ее черт знает во что! Вечно он ворчал: у нас, дескать, газета для семейного чтения, нам нельзя писать о всяких ужасах, немедленно вычеркни про отрезанную голову! А почему, спрашиваю я вас? Новости есть новости, верно? Естественно, у меня и в мыслях не было смаковать детали. Кстати, а вам известно, как трудно на самом деле отсечь человеку голову?