Девять с половиной дней чужой жизни

– Представь себе. Невропатолог и имела неплохую практику. Женни с детства была способной девочкой и хорошо училась, – он усмехнулся. – Думаю, ей просто не повезло. Она родилась не в той семье, иначе ее жизнь сложилась бы по-другому. Да, собственно, и семьей это не назовешь. Их всегда было двое: она и отец. Он жил для нее и девочке с раннего детства не за что было бороться. Все само давалось в руки. В общем, у нее было все: стройная фигурка, симпатичное личико, – при этих словах он несколько запнулся, но потом невозмутимо продолжил: – и папа, который вывел дочку в высший свет, где она и стала штатной тусовщицей. Рано вышла замуж. Скорее всего, и этот брак – блестящая финансовая сделка папаши. По крайней мере, я не заметил особенно теплого отношения со стороны ее мужа. Он даже не бывает в больнице, чего не скажешь об отце. Тот приезжает каждый день и всегда находит время посидеть у ее постели. Да, чуть было не забыл… У нее был ребенок – мальчик. Подробностей не знаю, но известно, что произошла жуткая трагедия и он погиб. Скорее всего, это и сразило ее. Она оставила работу и после длительной депрессии нашла для себя утешение в бессмысленном прожигании жизни, которая, как видно, после смерти сына, ей уже была ни к чему.

«Так вот откуда такая тоска во взгляде? – подумала Сильвия и снова посмотрела на фотографии. – Бедная женщина. Похоже, к своим тридцати пяти она все успела, познала и ей уже ничего не интересно. Жаль…»

– Шура, а мы с ней ровесницы. Практически одна внешность, возраст и очень странный сон. Как будто все, что с ней произошло, случилось со мной, но в каком-то другом параллельном мире. Совпадение? Недавно я читала, что американские ученые экспериментально подтвердили существование антивещества. Значит, во Вселенной могут быть условия для существования антимира. Отсюда следует…

– Что ты – большая выдумщица, – не дал договорить ей Ямпольский. – Нам, дорогая, сейчас не до научно-фантастических гипотез и далекого антимира. В своем бы мире выжить да с земными заморочками разобраться. Знаешь, у тебя поразительная способность уходить от главного. Не забывай, у нас остается один день. Завтра я сообщу родным, что пациентка пришла в себя.

– Завтра? Так быстро? А, если у меня не получится?

– Об этом даже не думай. Это мои проблемы. Больше тянуть нельзя. Утром ты займешь ее место в этой палате. Мы подключим тебе систему…

– А это зачем? – спросила с испугом и немного отдвинулась от кровати, опутанной проводками.

– Для питания, – усмехнулся доктор, хотя лицо его говорило о том, что ему сейчас не до смеха. – Прокапаем тебе глюкозу с витаминами. Думаю, это будет полезно ослабленному страхом организму. Ну и для пущей правдоподобности, сделаем парочку хороших укольчиков, после которых ты на самом деле проснешься так, словно вернулась с другого мира, или антимира, если тебе так больше нравится, – не упустил возможность подколоть ее. – Все будет так, как и должно быть в этом случае: тяжелые веки, затуманенный взгляд, да и все остальное будет выглядеть вполне правдоподобно. Первое время ты не сможешь даже пошевелиться, но это скоро пройдет, так что не пугайся. Этот необходимый прием требуется для того, чтобы ты не просто примерила на себя чужую шкуру, но и полностью в нее облачилась и даже срослась с ней на нужное нам время. Ничего не бойся, я буду рядом. От тебя требуется лишь хлопать ресницами, лежать, как чурка, и никого не узнавать. Для первого раза этого будет вполне достаточно. Никаких эмоций, что бы ни произошло. Придется сыграть, дорогая, в этом спектакле очень хорошо, и не забывай, что первая сцена будет началом большой игры под названием: «чужая жизнь». Вечером я отвезу тебя в парикмахерскую. Нужно подправить прическу, укоротить маникюр и, пожалуй, ярче покрасить волосы, – сказал он, внимательно присматриваясь к своей подруге.

Сильвия поняла, что проснулась. Голова гудела, как телеграфный столб. Невыносимая тяжесть в теле. Хотелось пить. Слабая попытка открыть глаза, не удалась. Веки не слушались, как будто их склеили прочным и вязким клеем. Если бы двигались руки, их проще было бы поднять пальцами.

Спустя какое-то время попыталась снова и почувствовала, как ресницы дрогнули и медленно приподнялись, ощущая яркий свет. Все расплывалось перед глазами, и трудно было на чем-то сосредоточиться. Постепенно взгляд немного прояснился и медленно скользнул по палате. Лицо Шуры было совсем близко. Он склонился к ней и крепко сжал пальцы. За его спиной стояли двое мужчин. Один из них, еще не старый, но совершенно седой, смотрел с необыкновенной нежностью, влажными от слез глазами. Сильвия попыталась что-то сказать, но язык ей не подчинялся. Это уже потом, намного позже, она поняла, что доктор заранее предусмотрел непредсказуемость поведения подруги и позаботился о том, чтобы во время пробуждения не произошло ничего непредвиденного.