Девять с половиной дней чужой жизни

– Дочка, я давно не чувствовал себя таким счастливым. Неужели Бог услышал мои молитвы и принял запоздалое раскаяние во всех грехах? Что еще нужно старику? – спросил и сам ответил: – Чтобы его не забывали и хоть чуточку любили. Ведь я живу для тебя.

От этих слов Сильвии сделалось не по себе. Она в который раз подумала о Женни и о том времени, когда та вернется домой. Папу вне всяких сомнений ожидало новое разочарование. Это было слишком жестоко.

– Ты совсем не старик, а очень интересный и обаятельный мужчина. Я уже говорила об этом, – улыбнулась она. – И буду повторять постоянно, чтобы ты в это тоже поверил. Возможно, от этой веры твоя жизнь изменится, и ты еще будешь счастлив.

– Я и так уже счастлив, – широко улыбнулся отец и снова поцеловал ее в лоб.

Сильвия была растрогана его сдержанной нежностью.

– Ты – лучше всех, – сказала она то, что думала на самом деле и, обхватив его шею руками, поцеловала в щеку.

Мария встретила приветливой улыбкой.

– Я рада вас видеть, Евгения Львовна, – искренне сказала она, пропуская Сильвию в дверь. – Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, все хорошо. А вы, как, освоились в новой должности? Не тяжело?

– Все в порядке. Работа знакомая, а я работать люблю, – скромно ответила женщина.

– Уже поздно. Можете идти отдыхать. Я потом спущусь и сама закрою дверь.

Она поднялась по ступенькам и, проходя мимо кабинета, увидела Александра за компьютером.

– Добрый вечер, – поздоровалась, заглядывая в дверь. – Я вернулась. Как настроение? Как спишь? Хороший ли у тебя аппетит?

Он легко поднялся из-за стола и двинулся навстречу.

– Дела идут, сплю в одиночестве, а ем всегда с удовольствием. А, как ты?

– Радуюсь встрече с мужем, – она встала на-цыпочки и легко коснулась губами его щеки. – Я уверена, что тебе неприятно это слышать, но я, все же, скучала по тебе. Надеюсь, ты не будешь против этого особенно возражать?

Он изменился в лице, но не ответил на ее вопрос и задал свой:

– Как отдохнула? И почему ты не сказала мне, что давно мечтаешь о восточной кухне?

– И, что бы было, если бы сказала? – спросила кокетливо, не надеясь на ответ. Она уже хотела уйти, но Александр задержал ее руку.

– Знаешь, хотя дела у меня сейчас идут не очень хорошо, но свозить жену в ресторан я еще в состоянии. Мне даже как-то неловко стало перед твоим отцом.

– Что ты, дорогой? Могла ли я принять от тебя такую жертву? – грустно улыбнулась Сильвия. – Я никогда не забуду тот холод, который исходил от тебя в больнице. Господи, как ты на меня тогда смотрел, в свое первое и единственное посещение. Мне до сих пор страшно. Я еще тогда остро почувствовала свою вину в том, что не разбилась насмерть. К тому же, пару дней назад ты слишком убедительно рассказывал о том, как ненавидишь меня на протяжении многих лет. И еще о том, что я безнадежно испортила тебе жизнь. Мне жаль, поверь. Я вполне осознаю, что жизнь слишком коротка, но она настолько же и необъятна, что каждый из нас может выбрать в ней свой путь, чтобы больше не мучить друг друга. Жизнь обретает смысл, когда в ней присутствует любовь, а не ненависть. Я в последние дни много думала об этом, и, кажется, готова к более серьезному диалогу на эту тему…

– Я ненавижу тебя, – прошептал, не отрывая от нее взгляда, и вдруг с силой притянул ее к себе. – Ненавижу… ненавижу, – шептал, страстно осыпая поцелуями ее лицо, шею и обнаженные плечи.

Самая эрогенная зона у женщины – слух. Она слышала его низкий голос и чувствовала желание, отчего с ужасом осознавала, что полностью теряет контроль над собой. Горящие глаза подчиняли, а сильные мужские руки требовательно блуждали по послушному телу и уже нащупали на спине застежку платья… Вдруг все прекратилось и лишь тяжелое прерывистое дыхание все еще обжигало ухо.

Сильвия оглянулась и увидела отца. Тот стоял у двери, прислонившись к косяку, и держался рукой за сердце.

Александр нехотя отпустил ее и потянулся за сигаретами. Она вдруг почувствовала себя так, словно взяла что-то чужое, не принадлежащее ей, и от этого краска жгучего стыда щедро залила щеки.

– Ты забыла в машине сумочку, – сказал отец сдавленным голосом, стараясь не смотреть ей в глаза. Он подошел к столу и поставил маленькую сумочку на стул. В кабинете возникла неловкая пауза.

– Пойдем, покурим, – сказал Александру и при этом смущенно кашлянул в кулак.

Они спустись на первый этаж. Сильвия еще какое-то время находилась в кабинете, но потом, захватив сумочку, понуро побрела в свою комнату. Щеки горели от стыда, но, наверное, больше от пережитых чувств.

Этот Александр… Он действовал на нее совершенно разрушительно. Ни один мужчина не вызывал в ней ничего даже отдаленно напоминающего те чувства, которые она испытывала от его прикосновений. Его страстные поцелуи и объятия сводили ее с ума. Она всегда знала, что любит Шуру. Его привычные объятия и поцелуи были приятны, но это были другие поцелуи. Сейчас они казались по-детски наивными и совершенно невинными. В них не было такой сумасшедшей страсти и пленительной силы чувств, которые охватывали ее уже от одного только взгляда этого совершенно чужого человека.