Девять воплощений кошки

– Я пораньше съезжу в Кунцево, может, удастся перехватить бывшего гаишника дома за завтраком перед работой.

Глава 45 Холм Телль-Баста и большие торжества

На следующее утро, едва подойдя к музею, Анфиса поняла – то, чего они все так долго ждали, настало.

Ночь музеев, являющая собой традиционное завершение Дня музеев. И вот он – этот день.

«Столько об этом было разговоров, и я так готовилась к этому событию, а в результате стою тут перед фасадом, и мне не хочется туда. Одной».

Так думала Анфиса, отчаянно жалея, что Кати вот сейчас, именно сейчас, в это утро, нет с ней рядом. Было ли то предчувствие или новый знак? Анфиса не раздумывала об этом. Как истый фотограф, она достала камеру и начала снимать, как рабочие устанавливают на фасаде музея грандиозные экраны для демонстрации видеоряда шедевров из собрания. На колоннаде уже были расставлены стулья и пюпитры для симфонического оркестра. Техники монтировали динамики и звукоусилители.

У служебного входа по всему переулку стояли автобусы. Из них выходили музыканты с инструментами и артисты цирка, тут же припарковались громадные трейлеры с реквизитом и трейлеры телевизионных компаний.

– Доброе утро, Анфиса, – поздоровался с ней лейтенант Тимофей Дитмар, уже занявший свой пост. – С размахом они тут все организовали. Я даже не ожидал такого.

Анфиса кивнула и отправилась обозревать и запечатлевать на пленку, как музей готовится к дню и ночи.

Оркестр начал играть на колоннаде в одиннадцать, и сразу же вокруг по всей улице образовалась толпа, а хвост очереди в музей растянулся чуть ли не от самого метро.

Внутри в Белом зале служители расставляли стулья для слушателей, прикатили рояль. В полдень начался импровизированный концерт нон-стоп. Виолончель, скрипичное трио, оперный дуэт, пьесы для фортепьяно, маленький оркестр средневековой музыки и снова скрипка и виолончель сменяли друг друга.

Огромное здание музея наполнилось музыкой и шумом – голоса посетителей, четкая речь экскурсоводов, вспышки фотокамер, торжественные приветствия, когда приехало на открытие Дня высокое начальство.

Анфиса увидела директора музея – замечательную женщину, говорившую вдохновенно и пылко, с редким старомодным изяществом, целую свиту чиновников, знаменитых артистов, художников, приглашенных в качестве почетных гостей.

Снаружи толпа желающих попасть внутрь все прибывала. Оркестр исполнял на колоннаде вальсы Штрауса, и во дворе музея кружились бальные пары. Тут же выступали клоуны и мимы, жонглеры и акробаты, артисты цирка.

Живые фигуры изображали муз и Аполлона.

Ангел – живая фигура возник и застыл в благословляющем жесте. Анфиса смотрела на него из окна. Вот он настоящий ненастоящий Ангел. А затем она увидела еще одну живую фигуру – Хроноса, олицетворявшего время, и отчего-то решила, что это смерть.

Смерть посетила музей, и она все еще здесь.

Анфиса не переставала снимать. За всей этой праздничной суетой и весельем она как-то позабыла, что Кати слишком долго нет. Что же она не едет в музей?

Анфиса хотела позвонить подруге, но кругом было так шумно, так интересно, столько отличной натуры.

Вот, например, эта экскурсия, что спешила в Античный зал – боги против титанов – громко вещал экскурсовод: обратите внимание на эти скульптуры фриза…

А в соседнем зале при огромном стечении посетителей сотрудники археологического отдела Античности читали лекцию о формировании коллекции подлинников греческой и римской скульптуры.

Анфиса обратила внимание – в торжествах задействованы именно сотрудники отдела Античности, они взяли на себя обязанности развлекать и занимать публику. Потому что знаменитый отдел Древнего Востока после смерти Олега Гайкина был…

Анфиса оглянулась, и вдруг до нее дошло: за все это время в музее среди этого праздника она не увидела ни Виктории Феофилактовны, ни Кристины. Люди, игравшие столь важную роль во всех предыдущих событиях, сейчас точно исчезли.

Анфиса ощутила острое беспокойство. А затем… она вдруг поняла, где их всех надо искать.

Из Античного зала она проскользнула на служебную лестницу и коридорами, уже не боясь заблудиться, направилась к хранилищу.

Запертая дверь. Но она нажала кнопку, потом постучала.

И дверь ей открыли.

Это был Юсуф.

А потом она увидела Кристину и Викторию Феофилактовну, молчаливых, сосредоточенных, занятых работой.

Вдвоем они доставали из ящиков лоты «Проклятой коллекции». Те самые сосуды из белого алебастра в форме птиц. Храмовые жрицы держали в них свою косметику – румяна, благовония и настойки из цветочных лепестков.

Здесь, в этом зале Нижнего царства, было очень тихо.

Горели софиты.

И лишь слабые отголоски музыки – оттуда, снаружи, с колоннады…

– Извините, я вам не помешаю? – спросила Анфиса.

– Устали от кутерьмы? – осведомилась Виктория Феофилактовна. – Да уж, этот день длинный, музей открыт до полуночи.

Тут ей кто-то позвонил на мобильный – кажется, техники, и она, кивнув Кристине – продолжай без меня, отошла к столу.