Девять воплощений кошки

– Нет, мы должны явиться до закрытия, я еще раз пойду там по всем инстанциям, по кабинетам для подтверждения разрешения на съемку. А затем я… то есть мы… мы с тобой станем свидетелями, как…

Как последний посетитель покидает музей…

И двери… эти великолепные старинные двери закрываются за ним.

И музей остается наедине с собой.

И сумерки опускаются. Наступает великая волшебная ночь…

Голос Анфисы в телефонной трубке срывался от волнения. Анфиса ликовала!

– Я это сфотографирую, как они все сваливают домой – эти посетители. А музей и мы… мы остаемся.

– Класс! – Кате эта идея тоже понравилась. – Как скажешь, подружка. Значит, завтра в шесть во дворе у колонн.

В уме она уже прикинула: значит, домой, сюда, на Фрунзенскую набережную, она завтра с работы уже не попадет. От Никитского переулка, где Главк, до Волхонки – пять минут быстрым шагом.

Открыла шкаф в спальне и начала прикидывать – что брать с собой, во что переодеваться там, в музее. Явится она туда в деловом костюме, так солиднее. Но чтобы бродить по залам и ловить… нет, ускользать, улепетывать от…

От кого улепетывать в музее ночью?

От призраков, от привидений, от оживших античных статуй, как в «Венере Илльской» Проспера Мериме, или от Мумии, как в рассказе Конан Дойла?

Катя врубила в спальне музыку и едва не пустилась в пляс от такой перспективы. Ах, Анфиса, ах, подружка, как мне тебя благодарить. Ты исполнишь самую заветную мечту моего детства!

Ночь в музее.

И никаких шоу при этом, никаких очередей, никаких толп, никаких зевак. Великий, огромный, прекрасный, ужасный, полный тайн музей только для нас на целую ночь.

Она сложила в сумку джинсы и худи с капюшоном, белый топик и запасные гольфы.

В среду она весь рабочий день… не весь, половину провела как на иголках, прося в душе одного – лишь бы никаких ЧП в области, а то ведь ехать придется! Отгул-то только завтра. Но ЧП не случилось, в дежурной части – редкое затишье.

В четыре Катя скорехонько свернула свои корреспондентские дела, закрыла ноутбук, предупредила шефа пресс-центра, что у нее завтра вы-ход-ной. И на полтора часа отправилась в главковский спортзал.

Выбрала для себя тренажер – беговую дорожку. Благополучно «прошла» быстрым спортивным шагом два километра. Затем она отправилась в душ, высушила свои отросшие, такие длинные и густые волосы феном, что всегда хранился у нее в шкафу в кабинете.

И, бодрая, заряженная энергией, освеженная душем отправилась перекусить в буфет ГУВД, работавший 24 часа в сутки.

Без десяти шесть она покинула Главк. Свернула по Никитскому на Манежную площадь, перешла дорогу на светофоре у Каменного моста, и вот она, Волхонка.

Вот он, музей.

Анфиса, навьюченная как верблюд сумками и аппаратурой, уже ждала ее там, во дворе. У античного портика со знаменитыми ионическими колоннами.

Глава 12 Извлечение мозгов

Василиса Одоевцева и ее коллега по Египетскому залу, смотритель комнаты Мумий и саркофагов Арина Павловна Шумякова, обычно отлучались на обед по очереди.

Смотрителям не разрешено покидать вверенный музейный зал надолго – в туалет и то надо просить коллегу из соседнего зала «приглядеть».

Но Василиса и Арина Павловна скооперировались. Они дружили с тех самых пор, как два месяца назад Арина Павловна пришла на работу в музей.

Василиса отлучалась из зала чаще приятельницы. По старой еще модельной привычке то и дело ходила прихорашиваться перед зеркалом – поправлять парик, подкрашивать губы, пудриться. На людях все время, в зале, надо следить за собой.

Арина Павловна ходила обедать в столовую музея, но возвращалась она быстро. Всего два месяца, как она похоронила своего брата, за которым преданно ухаживала много лет. И боль потери уничтожила, по ее словам, ее прежний здоровый аппетит.

Василиса приятельницу понимала – она и сама всю жизнь – малоежка. Понимала она и то, что после похорон Арина Павловна нашла себе при помощи каких-то доброхотов эту вот работу смотрителем в музее. Дома одинокой пенсионерке, да еще после похорон брата, тяжко, а тут все же люди кругом. И потом, деньги платят.

Этот рабочий день обещал быть долгим, растягиваясь к тому же и на всю ночь – репетиции ночи музеев. Поэтому приятельницы решили посетить столовую дважды – в обед и в ужин.

На ужин первой ходила Арина Павловна и опять-таки вернулась быстро.

– Ну иди, Васенька, – сказала она Василисе. – А то столовая уже закрывается.

И тут в Египетском зале замигал верхний свет и внезапно погасла вся правая сторона.

– Снова что-то с проводкой, – сказала Василиса.

– Иди в столовую, я сейчас позвоню электрикам, – Арина Павловна подошла к телефону на стене у двери в Египетский зал и набрала внутренний номер технических служб.